Хасинто. Книга 1 - [12]
О Марите же по-прежнему говорить избегал. Хотелось верить, что из ревности, да не выходило. Мысли, владеющие Хасинто совсем недавно, сейчас казались смешными, самонадеянными, стыдными. Ну правда: кто он, а кто дон Иньиго? Хасинто пока ни одного подвига не свершил, ни в одной битве не сразился, даже в рыцари еще не посвящен. Ни в турнирах не участвовал, ни в корриде. Ее он вообще только единожды видел, и то в детстве: отец как-то раз взял с собой. Могучие рыцари, повергающие свирепых быков, в памяти запечатлелись ярко и надолго. Хасинто потом не один год играл не только в рыцарей креста, но и в тореодоров, а несчастному старому борову Чуче доставалась роль быка.
Да что вообще он видел? Монастырь да замок с окрестностями. Ну, изредка еще замки соседей.
Другое дело Иньиго Рамирес де Лара. Рико омбре, рыцарь. Он славился на турнирах, побеждал на корридах, воевал с неверными. Он знает, что такое настоящий бой. О, Хасинто видел гербовый щит в пиршественной зале — башня, а над ней три звезды. Значит, целых три ночных победоносных сражения. А его род настолько могуществен, что несколько десятилетий назад спорил за власть с самим королем! Правда, проиграл, и некоторые из де Лара лишились земель и ушли в изгнание. Но ненадолго: даже государю приходилось считаться с их силой и богатством.
А еще у Иньиго Рамиреса есть она — Марита! Как после всего этого хорошо к нему относиться? Как справиться с завистью, ревностью? Остается радоваться хотя бы тому, что он сделается эскудеро такого большого сеньора. Всему у него научится и станет лучшим оруженосцем, чтобы как можно скорее принять рыцарское посвящение. А Марита… что ж, она навсегда останется его единственной чистой любовью. Он будет поклоняться ей издали и совершать подвиги в ее честь! А потом… Потом, когда сеньор умрет — конечно же раньше, чем Хасинто, — то Марита останется вдовой и…
Ужасные, недостойные христианина мысли! Господь всеблагой и всемилостивый, избавь от лукавого!
— Приехали, — резкий голос сеньора рассек тишину, и Хасинто очнулся от горько-сладких дум.
Впереди темнели стена и ворота, а стражники уже опустили мост. Пока Хасинто и дон Иньиго по нему проезжали, угас, подмигнув на прощание, последний солнечный луч. Вслед за этим до ушей донесся перезвон колоколов, созывающий к вечерне.
— Успели, — сказал де Лара и улыбнулся.
Как же здесь темно. Только несколько свечей и лампада отбрасывают тусклые блики на фигуру святого отца и на статую Девы Марии с младенцем-Христом в руках. Лиц прихожан не видно. Господские места и вовсе погружены во мрак. Не понять, кто там находится. Четыре силуэта, но отсюда не разглядеть, где мужские, а где женские. Там ли, среди них ли Марита?
Domine quis habitabit in tabernaculo tuo… [13]
Рядом с Хасинто сидит Диего. Спросить его, здесь ли донья? Нет. Оруженосец неверно поймет такой вопрос. То есть наоборот: поймет правильно, а это ни к чему.
Нужно выйти из церкви раньше сеньора и его домочадцев, а потом задержаться у дверей. Тогда он точно увидит Мариту. А она увидит его.
Qui ingreditur sine macula et operatur iustitiam…[14]
Женщины ветренее мужчин, и все-таки она не могла забыть Хасинто, не могла забыть их любовь! И первую встречу…
В саду цвел боярышник — прямо как в одной красивой рассветной песне, — а они с Маритой наперегонки мчались к ручью. По сколько же лет им тогда было? Ему вроде не меньше девяти. А ей на год с лишним больше. Когда их только познакомили, Хасинто даже говорить с Маритой не хотел. Думал, что все девчонки похожи на сестру — скучные вредные ябеды. Но нет… Марита оказалась совсем другой! Сама схватила его за руку, как только отошли подальше от родителей, и принялась носиться по саду, увлекая Хасинто за собой. В расшитых туфельках перебежала ручей. Приподняв юбку, уселась на плетень вокруг алых маргариток, заботливо взращенных по приказу матушки — сеньоры де Варгас. Потом сплела из этих маргариток венок (на следующий день Хасинто взял вину на себя), возложила на свою голову и, вздернув подбородок, сказала:
— Я королева красоты. Ради меня вы одолели дракона, мой верный рыцарь, и вызволили меня из плена. Моя благосклонность навсегда с вами. Преклоните колено!
Хасинто преклонил. Затем поцеловал ее руку: такая нежная кожа — и грязь под ногтями, которой никогда не было у Пилар.
Марита тоже заметила. Нахмурилась, внимательнее посмотрела на свои пальцы и выпалила:
— Теперь матушка заставит меня виниться. А еще молиться, вышивать и снова молиться!
О том, что сеньора де Рохес строга, Хасинто знал. Чем-то она напоминала ему старшую сестрицу. Удивительно, что Марита оказалась не похожа ни на одну, ни на другую.
Pater noster qui in celis es, sanctificetur nomen tuum…[15]
Тогда, в детстве, они просто дружили. Пока Марита из девчонки не превратилась в прекрасную деву. Она больше не бегала, не пачкала одежду и руки, не срывала цветов в чужом саду — но при этом оставалась прежней. Мимолетный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Беглая, но такая манящая улыбка…
Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo.[16]
Как-то раз, когда семейство Рохес снова гостило у Варгасов, Марита после вечерни улизнула из-под присмотра нянек… Хасинто встретился с ней в саду, за желтеющими зарослями боярышника. Там он вырвал у нее поцелуй — единственный, зато такой сладкий. Марита ответила на него, но сама же испугалась. Вскрикнула, прижав ко рту ладошку, и убежала.
Данеска — дочь главы клана и разменная монета в политических играх отца. Вот-вот ее должны отправить в далекую холодную Империю и выдать замуж за наследника престола — незнакомца, о котором ходят дурные слухи. Данеска готова на все, чтобы избежать ненавистного брака, но стоит ли игра свеч? Виэльди долго не был на родине — сначала воинская школа, потом жизнь на чужбине — и вот наконец вернулся. Да так, что сразу и на праздник угодил, и в воинских состязаниях выиграл, и красавицу заполучил. Но не обернется ли победа поражением?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История вражды двух братьев, которые ради того, чтобы уничтожить друг друга, способны поступиться едва ли не всем. Но они и не подозревают, куда заведет их эта ненависть и каких жертв потребует. Две части.
Миниатюра, написанная аж в самом начале нулевых, но по-прежнему нежно мною любимая. Наверное, потому что она автобиографична))
Цель настоящей книги британского востоковеда, специалиста по истории ислама и древних языков Де Лейси О’Лири – показать читателю, что доисламская Аравия, являясь центром арабского сообщества, не была страной, изолированной от культурного влияния Западной Азии и от политической и социальной жизни своих соседей на Ближнем Востоке. В книге подробно рассматриваются древние царства, существовавшие на территории Аравии, их общение между собой и с внешним миром, большое внимание уделяется описанию торговых путей и борьбе за них.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Народы Запада уже шесть столетий пытаются подчинить другие страны, опираясь на свои технологии, но те не всегда гарантируют победу. Книга «Власть над народами» посвящена сложным отношениям западного империализма и новых технологий. Почему каравеллы и галеоны, давшие португальцам власть над Индийским океаном на целый век, не смогли одолеть галеры мусульман в Красном море? Почему оружие испанцев, сокрушившее империи ацтеков и майя, не помогло им в Чили и Африке? Почему полное господство США в воздухе не позволило американцам добиться своих целей в Ираке и Афганистане? Дэниел Хедрик прослеживает эволюцию западных технологий и объясняет, почему экологические и социальные факторы иногда гарантировали победу, а иногда приводили к неожиданным поражениям.
К моменту зарождения культуры Серебряного века стране только предстояло пережить Кровавое воскресенье и ужасы Первой мировой. Но предчувствие беды уже зрело. Было ясно, что прежняя жизнь продолжаться не может. И поэзия, музыка, живопись, как натянутые струны, резонировали с этой дрожью… Географические рамки Серебряного века узки — в основном это Москва и Петербург. Большинство поэтов и поэтесс были знакомы и стремились увидеться. И, разумеется, они писали друг другу стихи, и эти стихи лучше всего представляют эпоху.
“Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991)” – одна из главных работ известного британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума. Вместе с трилогией о “длинном девятнадцатом веке” она по праву считается вершиной мировой историографии. Хобсбаум делит короткий двадцатый век на три основных этапа. “Эпоха катастроф” начинается Первой мировой войной и заканчивается вместе со Второй; за ней следует “золотой век” прогресса, деколонизации и роста благополучия во всем мире; третий этап, кризисный для обоих полюсов послевоенного мира, завершается его полным распадом.
По Прутскому миру Россия потеряла свои завоевания на юге, и царь Пётр, после победы над Швецией, начал готовить новую войну с турками, но не успел. При его преемниках всё пошло прахом, дело дошло до того, что знать в лице восьми «верховников» надумала, ограничив власть царя «кондициями», править самостоятельно. Государыня Анна Иоанновна, опираясь на поддержку гвардии, разорвала «кондиции», став самодержавной императрицей, и решила идти путём, указанным Петром Великим. А в Европе неспокойно: идёт борьба за польский престол, шведы ведут тайную переписку с турецким султаном, чьи войска постоянно угрожают русским землям, да и союзники у России весьма ненадёжные… Новый роман признанного мастера исторической и остросюжетной прозы.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.