Хасинто. Книга 1 - [10]
— Да, я слушаю, говорите.
— Мой дон, я, увы, не знаю… не помню, что вчера натворил. Но смиренно прошу простить мое… поведение.
На лице сеньора одновременно отразились растерянность и странная веселость.
— А что такого вы натворили, мой друг? Ну, задремали, когда я о последнем походе на мавров рассказывал. Увлекся, признаюсь, на вас и не смотрел. Это потом уж заметил, что ваша голова на столе покоится. Я и до этого, конечно, догадывался, что хуглар, странствующий певец, из меня никудышный, — он усмехнулся. — Вы убедили меня в этом окончательно.
У Хасинто на душе полегчало. Выходит, он всего лишь уснул, а не предался греху пьянства. Правда, и это не очень хорошо — он показал себя неучтивым.
— Прошу извинить… я не хотел…
— Прекратите, Гарсиас! — прикрикнул сеньор. — Я уже говорил: неудивительно, что вас разморило. А в том, что я рассказчик дурной, вашей вины тем более нет.
Он смотрел на Хасинто, почти не моргая. Этот требовательный, словно ждущий чего-то взгляд оказалось непросто выдержать. Так и подмывало отвести глаза или уставиться под ноги. Все же он выдержал. Будто в награду, сеньор первым отвернулся и махнул рукой на скалы.
— Посмотрите туда! Видите? Темное пятно — там, у самой вершины?
Иньиго Рамирес вытянул указательный палец и очертил неясный силуэт. Что нужно увидеть, Хасинто не понял. Пятно как пятно — то ли бурое, то ли серое. Какого ответа ждет сеньор, неизвестно.
— Встаньте со мною рядом, — повелел тот, и Хасинто послушался. — Теперь следите за пальцем.
Он снова обвел некие очертания. Потом снова и снова.
Хасинто прищурился и наконец неясное пятно сложилось в узнаваемый образ.
— На корову похоже…
— Не на корову, нет, — возразил де Лара. — На быка. Он появился, когда перед большой корридой у меня гостил ваш отец. Мы оба собирались поехать на нее, сразить своих быков. А тут пятно это… Словно знак… Хотя, может, оно и до этого было, просто я не замечал. А ваш отец заметил и назвал toro de piedra.
Так вот зачем де Лара так упорно показывал эти очертания — чтобы снова заговорить о своем друге. Хотя пятно это — размытое, едва узнаваемое, — походило как на быка, так и на корову, а то и за барана могло сойти. Но спорить не хотелось.
— Бык. Да, вижу.
Сеньор улыбнулся, опустил руку, а Хасинто спросил:
— Дон Иньиго, а вы и отец в тот раз сразили своих быков? Ну, там, на корриде?
Де Лара сказал совсем не то, что Хасинто ожидал услышать:
— Однако, Гарсиас, интересно вы беседы ведете. Одни вопросы, а о себе почти ничего.
Так и есть. Не откровенничать же с укравшим сокровище. Правда, он для Хасинто еще и сеньор, лгать ему бесчестно, потому приходится отмалчиваться.
— Просто я мало чего видел… Не о монастыре же говорить…
— А почему нет? Вот я всяческим книжным премудростям не обучен, а вы читать умеете. А может, даже писать?
— Да… но о чем тут рассказывать? Это… скучно. Прошу извинить. Просто я…
— Да хватит оправдываться! Почему вы меня боитесь?
Боится? Неправда! Всего лишь опасается и не верит в его показную открытость и лживое добродушие. А еще ревнует Мариту. И давно умершего отца ревнует тоже, но не хочет, чтобы де Лара это заметил.
— Сеньор… Я могу рассказать, если желаете.
— Нет, — он отмахнулся. — Только если желаете вы. Вот если бы я приказал вам, как сеньор вассалу — это одно. Но пока я ничего не требовал. Захотите — сами заговорите. Ну а насчет вашего вопроса… Гарсия одолел своего быка, а я своего… не совсем.
— Как это?..
— А так. Мой конь споткнулся, упал на колени, копье в землю ушло. Бык же, не будь дурнем, на меня бросился. Следы от его рогов до сих пор здесь. — Он провел рукой по груди. — И навсегда останутся. Из седла я, понятно, вылетел. Благо, успел прийти в себя и вернуться в него, иначе бык меня растоптал бы. Хорошо, что конь мой сумел подняться и унес от этого демона. В общем, Гарсиас, я спасся бегством.
Все-таки странный человек. Хасинто никогда не признался бы в таком позоре своему эскудеро.
После недолгого молчания Иньиго Рамирес продолжил:
— Но, понимаете, то была моя первая коррида… Я был молод и не слишком умен. Мне казалось: лучше умереть, чем смириться с тем, что по юности я считал немыслимым унижением. А еще эта толпа на трибунах… Потому я не позволил увести ни себя, ни быка, снова против него вышел, даже о ранах забыл. Вроде я их и не чувствовал. Стыд оказался сильнее…
Теперь ясно, отчего де Лара все-таки рассказал о той корриде. Решил похвастать. Конечно, не каждый отважится выйти против быка после того, как еле спасся.
— Быка я все-таки убил. Толпа ликовала, я гордился. До тех пор, пока ваш отец не отчитал меня. Наедине, разумеется.
— За что отчитал?!
— Не понимаете? Я тоже не сразу понял…
Хасинто надеялся, что сеньор продолжит, но тот, глянув на возлегшее на гребень горы солнце, подозвал кобылу. Не касаясь стремян, взлетел в седло.
— Поехали. Задержались мы тут, а нужно еще в одном месте побывать. Тут недалеко, но если хотим успеть к вечерне, все равно нужно поторопиться.
Еще одним местом оказалась бегетрия[11] в дюжину домов. Крестьяне в конце прошлого — весеннего — месяца избрали своим сеньором Иньиго Рамиреса из рода де Лара и принесли вассальную присягу. Он же теперь хотел самолично глянуть, что за земли оказались под его покровительством. По крайней мере, так дон сказал Хасинто.
Данеска — дочь главы клана и разменная монета в политических играх отца. Вот-вот ее должны отправить в далекую холодную Империю и выдать замуж за наследника престола — незнакомца, о котором ходят дурные слухи. Данеска готова на все, чтобы избежать ненавистного брака, но стоит ли игра свеч? Виэльди долго не был на родине — сначала воинская школа, потом жизнь на чужбине — и вот наконец вернулся. Да так, что сразу и на праздник угодил, и в воинских состязаниях выиграл, и красавицу заполучил. Но не обернется ли победа поражением?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История вражды двух братьев, которые ради того, чтобы уничтожить друг друга, способны поступиться едва ли не всем. Но они и не подозревают, куда заведет их эта ненависть и каких жертв потребует. Две части.
Миниатюра, написанная аж в самом начале нулевых, но по-прежнему нежно мною любимая. Наверное, потому что она автобиографична))
К моменту зарождения культуры Серебряного века стране только предстояло пережить Кровавое воскресенье и ужасы Первой мировой. Но предчувствие беды уже зрело. Было ясно, что прежняя жизнь продолжаться не может. И поэзия, музыка, живопись, как натянутые струны, резонировали с этой дрожью… Географические рамки Серебряного века узки — в основном это Москва и Петербург. Большинство поэтов и поэтесс были знакомы и стремились увидеться. И, разумеется, они писали друг другу стихи, и эти стихи лучше всего представляют эпоху.
“Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991)” – одна из главных работ известного британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума. Вместе с трилогией о “длинном девятнадцатом веке” она по праву считается вершиной мировой историографии. Хобсбаум делит короткий двадцатый век на три основных этапа. “Эпоха катастроф” начинается Первой мировой войной и заканчивается вместе со Второй; за ней следует “золотой век” прогресса, деколонизации и роста благополучия во всем мире; третий этап, кризисный для обоих полюсов послевоенного мира, завершается его полным распадом.
Книга британского историка и дипломата Перси Сайкса наиболее полно и достоверно воспроизводит историю Афганистана – государства, которое долгое время было центром борьбы за власть ввиду своего географического и стратегического положения. Автор описывает важнейшие исторические и политические события, происходившие на Среднем Востоке с древнейших времен до осады Герата в 1833 г., а также историю Афганистана с Первой англо-афганской войны, закончившейся оккупацией Кабула, до убийства короля Надир-шаха и восшествия на престол Захир-шаха в 1933 г.
По Прутскому миру Россия потеряла свои завоевания на юге, и царь Пётр, после победы над Швецией, начал готовить новую войну с турками, но не успел. При его преемниках всё пошло прахом, дело дошло до того, что знать в лице восьми «верховников» надумала, ограничив власть царя «кондициями», править самостоятельно. Государыня Анна Иоанновна, опираясь на поддержку гвардии, разорвала «кондиции», став самодержавной императрицей, и решила идти путём, указанным Петром Великим. А в Европе неспокойно: идёт борьба за польский престол, шведы ведут тайную переписку с турецким султаном, чьи войска постоянно угрожают русским землям, да и союзники у России весьма ненадёжные… Новый роман признанного мастера исторической и остросюжетной прозы.
“Книга увеселений” написана Забарой в 12 веке. Автор, врач и сочинитель, рассказывает о своем путешествии по Испании с неким Эйнаном, оказавшимся дьяволом. Юмор – несомненное достоинство произведения. Перевод с иврита: Дан Берг.
Книга на основе телепроекта о Гражданской войне.