Хасиенда: Как не стоит управлять клубом - [17]
В тот вечер клуб был заполнен до отказа (по словам Уилсона, пустовал он следующие пять лет). Посетители с трудом справлялись с системой электронных билетов у бара — подобная использовалась в супермаркетах и в Danceteria. Но за океаном эта система распространения не получила, и спустя несколько месяцев от неё отказались. Посетители мероприятия вспоминают запах краски, доски на полу и то, что в клубе было светло, просторно и очень холодно.
Я пошёл на открытие клуба со своей тогдашней девушкой Айрис. Как и все, мы получили приглашение по почте.
Диджеем был отличный парень, фирменно шепелявящий Хьюэн Кларк. Из-за дефекта речи мы дразнили его фразой «Хашиенда долшна быть поштроена». Он работал с нами долгие годы. Человеком он был тихим и скромным. Я не помню особо, какие у него были музыкальные предпочтения, но в целом у меня остались самые лучшие воспоминания о нём. Повального увлечения диджейством тогда ещё не было. На открытии он выступал между другими музыкантами, но никто не обращал внимания, какие записи он ставил.
Ведущим был Бернард Мэннинг. Он был комиком и владельцем всемирно известного Embassy Club на Рочдейл-роуд в Манчестере (заведение пережило и его самого, и наш клуб). Я жил там недалеко, в Мостоне. Робу и Тони казалось, что в этом будет определённая ирония — вставить его в программу открытия. Для них он представлял образец старой школы, свойственной пролетарскому клубу, на смену которому должна была прийти Хасиенда. Аудитория была ошарашена, и это понятно. А что касается Мэннинга, он с первого взгляда определил, что клубом управляют кретины. Он ржал как ненормальный, когда мы пытались заплатить ему. Он повернулся ко мне, Робу и Тони и сказал: «Оставьте деньги себе. Ведь вы никогда раньше не управляли клубом, правда?»
Мы озадаченно уставились на него, не понимая, о чём он.
«Чёрт возьми, возвращайтесь к своим делам. Управление клубом не для вас. Бросайте это, пока ещё не поздно». И вышел.
Мы усмехнулись, думая: «Ну мы ему ещё покажем!»
В тот вечер Мэннинг решил, что всё обречено на провал. Никто в зале не мог разобрать, что он говорил через усилитель, поскольку аппаратура и акустика в зале были ужасными. И это озадачило аудиторию. Возможно, выступление Хьюэна я не запомнил по этой причине тоже. Звук был ужасен, реально невыносим. Если поначалу я чувствовал себя немного в стороне от дел, то ужасное качество звука (особенно позже, на концертах) не могло оставить меня равнодушным, и мне пришлось подключиться. И, слава богу, мне удалось исправить ситуацию. Спустя несколько месяцев, когда Крис Хьюитт из Tractor Music исследовал нашу аппаратуру, он обнаружил, что работают лишь два динамика из двадцати. Остальные восемнадцать сразу сгорели. (Очередная подстава, на этот раз от Court Acoustics, содравших с нас 30 000 фунтов за так называемую первоклассную технику.)
Оказалось, что Хасиенда, один из крупнейших клубов своего времени, держалась на системе громкой связи.
Вкратце, этот концерт был настоящим кошмаром. А от клуба, который ассоциировали с Factory, такого качества не ожидали.
На следующем концерте действительно играли Cabaret Voltaire. Уилсон сказал, что они привлекали аудиторию лет семидесяти пяти. Этим ознаменовалось начало первой голодной декады Хасиенды — времени, когда клуб сильно опережал своё время, опережал все веяния моды и тренды, опережал свою аудиторию. Майк Пикеринг часто повторял: «Если бы мы только могли перенести клуб по кирпичику в Нью-Йорк».
Тогда же клубным диджеем, задачей которого было формирование звука Хасиенды, был Кларк. Он играл на каждом концерте вплоть до 1984 года. Учитывая тот факт, что клуб связан с Factory Records, одним из классических независимых лейблов, можно смело сказать, что руководство клуба не имело предубеждений (или было безумным, чёрт возьми), раз уж первым постоянным диджеем стал уроженец Ямайки, игравший джаз-фанк и соул, ветеран Reno и позже Fevers, где в основном предпочитали джаз-фанк.
Как так вышло? Играя в Fevers, Хьюэн заметил двух прилично выглядевших белых ребят, сидящих в углу. Однажды они подошли и представились: мы Мартин и Саймон из A Certain Ratio. Они всё время подходили к Хьюэну и спрашивали о музыке, которую он ставил: латиноамериканская, бразильская, самба, латинский джаз. Разумеется, A Certain Ratio были подписаны на Factory, где их менеджером был Тони Уилсон. Они переживали «переходный период», который позже
1982. «МЫ НЕ ОЩУЩАЛИ ЭТИ ДЕНЬГИ СВОИМИ» / 61
был показан в сатирическом ключе в фильме «Круглосуточные тусовщики», но, как оказалось, они были на шаг впереди планеты всей. Отправляясь в тур по Великобритании, они решили взять на разогрев не группу, а диджея. И подходил ли для этого Хьюэн? Ещё как, именно он сыграл концерты, сотрудничая с менеджером ACR. Они поддерживали любимого ди-джея Фрэнки Крокера, который работал в WBLS в Нью-Йорке.
В процессе переговоров Уилсон сказал, что планирует открыть клуб через два года и хочет, чтобы Кларк играл там. «Да, отлично», — подумал Кларк. Так что когда появилась Хасиенда, Уилсон исполнил задуманное и пригласил Кларка.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.