Хасиенда: Как не стоит управлять клубом - [16]
Удивительно, но клуб занял лишь часть пространства в здании. Оставались ещё три этажа над Хасиендой и всё левое крыло, которое мы называли Roundhouse (у него был отдельный вход). В основном эти помещения простаивали, и мы постоянно говорили о том, что их нужно сдать в аренду, но дальше разговоров дело не зашло. Там репетировали группы (некоторое время The Stone Roses, а также Doves и Happy Mondays), но очень недолго. Единственным, что обеспечило бы нам более длительную аренду, могло стать открытие борделя, что, по мнению Тони, было уже слишком даже для нас.
Наибольшую сложность представлял подвал. Там находился знаменитый бар Gay Traitor, в котором были установлены двойные двери. Люди вечно пытались пройти через них, но двери были заперты. Если бы им удалось попасть внутрь, они бы обнаружили огромный склад, заваленный постерами и прочим барахлом. На другом конце находились другие двери, к которым вёл пандус. За ними — берег канала. Справа была ещё одна дверь и ещё одно помещение. Оно не было таким обшарпанным и позже стало нашим салоном причёсок Swing, который служил гримёркой для музыкантов. Переодевшись (и сделав все, что делают музыканты в гримёрках перед выступлением), они выходили на сцену по узким лестницам.
Казалось бы, у нас было всё, что нужно для клуба. Но всё равно накануне открытия Терри Мейсон, активно участвовавший в строительных работах, и наш технический тур-менеджер Корки Колфилд пропадали в клубе вместе с Аланом Эразмусом, помогая ему с последними деталями. Корки, уже имевший на тот момент опыт работы в клубах, огляделся и спросил, где у нас гардероб, а то он, мол, его не заметил.
«Гардероб? Вот блин...»
Они забыли про гардероб. Не имея времени на перепланировку, они решили использовать для гардероба крошечную кладовку возле входа.
Одним из прекрасных доказательств популярности Factory я считаю ажиотаж с членством. Комиссия по лицензированию сработала чудесно и решила ограничить нас лицензией «только для членов». И мы были вынуждены перейти к плану Б.
Только у нас его не было, и эта проблема с членством постоянно занимала наши умы. Но когда мы взялись за дело, последовали фантастические результаты.
Это напоминает мне вот о чём: недавно одна девушка обратилась ко мне и попросила подписать её членскую карточку Хасиенды. Карта имела номер 6724. Я прифигел, поскольку думал, что мы напечатали только две тысячи карт. Но, похоже, количество владельцев карт приближалось к семи тысячам. Каждая стоила 5,25 фунта. (Раз уж мы заговорили об этом, почему не 5,1? Только представьте себе: номер FAC 51 в нашем каталоге за 5,1 фунта. И как только Тони не додумался до этого?) Клуб мог бы заработать более 35 000 фунтов. Я позже поинтересовался у Майка Пикеринга, почему эта цифра не фигурировала в отчётах. Он был не в курсе.
Люди со всего мира становились членами клуба, понимая, что могут никогда не попасть в саму Хасиенду. Но они хотели внести свой вклад в наше дело. Это великое признание наших заслуг. Многие до сих пор дорожат своими членскими картами.
Дизайн этих карт разработал Сэвилл, и доставлены они были позже назначенного срока. По этой причине для открытия пришлось напечатать временные карты, что стоило нам больших расходов. Да, членские карточки сейчас достояние коллекционеров, но эти временные представляют гораздо большую ценность. Помимо этого, Сэвилл отвечал за приглашения на открытие клуба, с которыми тоже опоздал.
Приглашения предназначались музыкантам и журналистам, которые были движущей силой музыкальной сцены Манчестера. Они и так пришли. Уилсон сказал, что те, для кого построили клуб, могут прийти в следующий вечер и послушать Cabaret Voltaire.
21 мая 1982 года выступал комик Бернард Мэннинг. Динамики гудели и фонили, и все согласились, что ещё очень много куда расти. Хьюэн Кларк был диджеем в тот вечер. За живую музыку отвечали ESG, которые, случайно или намеренно, прекрасно соответствовали задумкам Хасиенды. Трио молоденьких сестёр (за ними присматривала их мама) из Нью-Йорка, ESG играли низкочастотный, сдержанный фанк, направление, вдохновлявшее исполнителей в жанрах нью-вейв, панк и хип-хоп. В то время они были основной группой нью-йоркской клубной сцены, сильно впечатлившей руководство Хасиенды и обеспечившей возможность выступлений Public Image Limited и A Certain Ratio. Выступление последних привлекло внимание Тони Уилсона. Он, в свою очередь, пригласил их на Factory в 1981 году для записи миньона «You’re No Good», который продюсировал Хэннет. Запись включала модный и повлиявший на целое поколение трек «UFO», использовавшийся для многих семплов.
«Мы были ещё детьми, — рассказывает о выступлении в Хасиенде певица Рени Скроггинс. — Было интересно, что мы выступаем в новом месте, не в Бронксе. Когда меня спрашивают, каково это, выступать на открытии клуба... Что сказать... Повсюду были опилки. Строительные работы ещё не были завершены. В моей памяти отпечаталось, что было много опилок и много выпитого кофе. Не могу сказать, что это приятные воспоминания. И звук ещё только тестировался — настоящее сумасшествие».
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.