Характерные черты французской аграрной истории - [5]

Очень много внимания Блок уделяет обеднению феодального дворянства. Первым этапом этого процесса он считает XIV–XV века, когда во всей Европе наблюдается экономический упадок и сокращение населения вследствие войн и эпидемий. Дворянство разорялось в результате обесценения денег, которое проявилось в XIV–XV веках в форме «ослабления» монеты, то есть сокращения в ней доли драгоценного металла. Приводимый Блоком материал очень интересен, но автор, на наш взгляд, переоценивает его значение для решения проблемы в целом. Падение реальной стоимости денежного ценза, исследуемое к тому же вне общей картины развития товарно-денежных отношений, является, по мнению Блока, главной причиной ухудшения материального положения дворянства. Это слишком узкое, однобокое рассмотрение вопроса заслоняет от Блока картину развития товарного производства в крестьянском хозяйстве. Он лишь констатирует, что после Столетней войны крестьянам удалось сохранить наследственность своих держаний при уплате низкого ценза, и объясняет эту «удачу» крестьян тем, что они имели дело с ослабевшим феодальным классом. Однако сам факт подобного ослабления нуждается во всестороннем и более глубоком анализе, которого в книге нет.

В XVI веке разорение дворянства усилилось благодаря революции цен. Реальная стоимость денежного ценза катастрофически падает в результате обесценения самих драгоценных металлов. Массовая продажа фьефов приводит к обновлению феодального класса. Вместо старого дворянства в сеньориях появляются аноблированные выходцы из буржуазии и чиновничества. Главную перемену, происшедшую в сеньории в связи с переходом земельной собственности в другие руки, Блок совершенно правильно усматривает в восстановлении барской земли (домена), которая создавалась в XVI–XVII веках заново из скупленных крестьянских участков. При описании всех этих процессов Блок имел возможность опереться на обширный фактический материал, собранный в трудах французских историков. Следует указать, что многие исследования, появившиеся после 1931 года, когда вышло первое издание книги Блока, подтверждают и развивают дальше его положения. Однако, прекрасно описывая процесс «собирания» земли новыми дворянами, Блок уделяет очень мало внимания экспроприации крестьян. Отмечая причины, побудившие крестьян продавать свои парцеллы, — разорение в результате войны, трудности приспособления к денежному хозяйству, необходимость найти деньги для уплаты налогов и ренты и т. д., — он возводит их только к кризису кредита, к денежным затруднениям крестьян. Как и для всех буржуазных историков, для него не существует процесса первоначального накопления. В XVI веке он констатирует лишь количественные, а не качественные изменения. Именно это и не позволяет ему правильно решить поставленную им весьма важную проблему о причинах резкого различия в судьбах разных европейских стран, проявившегося в XVI веке. Он отмечает, что, в то время как в Англии и в странах Центральной и Восточной Европы домен поглотил или обескровил крестьянские держания и там было создано крупное барское хозяйство, во Франции этого не произошло. Однако коренной разницы между Англией и странами с крепостническим хозяйством Блок не отмечает, а разницу между Англией и Францией объясняет очень поверхностно — всего лишь различием в юстиции. Английские манориальные суды, еще очень прочные в XIV—XV веках, ущемляли наследственные права копигольдеров, в то время как во Франции королевские суды подточили сеньориальную юстицию и закрепили наследственность крестьянских держаний. Последняя настолько упрочилась, что французские сеньоры не смогли присвоить крестьянскую землю, тем более, что они не обладали политической властью наподобие джентри или юнкеров,-Французская абсолютная монархия смогла поэтому ограничить размеры «феодальной реакции» и не допустить обезземеливания крестьян. Эти суждения Блока кажутся поверхностными и неверными. В одном понятии феодальной реакции он объединяет такие разнородные по своему характеру явления, как английские огораживания, германское крепостничество, обновление французской сеньории. Его выводы к главе в целом очень узки. Все развитие аграрного строя в XVI–XVIII веках сводится для него, в сущности, ко вторичному появлению крупной земельной собственности, которой, по его мнению, суждено было пережить революцию без особого для себя ущерба.

Между тем приводимый в главе весьма интересный фактический материал позволяет сделать и многие другие наблюдения. Блок дает любопытный очерк увеличения сеньориальных поборов, отмечая, что это явление началось в основном с конца XVII века и получило особый размах с середины XVIII века. Тем самым определяется и период действительной феодальной реакции во Франции. Сведения о характере эксплуатации восстановленного в XVI–XVII веках домена говорят о преобладании испольщины (которую Блок объясняет всего лишь обесценением денег в XVI–XVII веках, не понимая ее истинной экономической природы, как переходной формы к [Капиталистической ренте), а также и о появляющейся с середины XVII века крупной капиталистической аренде. Таким образом, фактически Блок дает материал для изучения развития элементов капиталистического уклада во французском сельском хозяйстве еще задолго до «аграрной революции».