Характерные черты французской аграрной истории - [4]

Узость этого определения бросается в глаза. Именно она и мешает автору правильно поставить вопрос о причинах эволюции сеньории. Вместе с тем присущая ему острая наблюдательность и прекрасное знание источников позволяют сделать ряд правильных частных выводов.

Корни сеньории Блок ищет в далеком прошлом, еще в галльскую эпоху, когда галльская родовая знать облагала натуральными повинностями своих соплеменников. Развитие крупного землевладения проходило в галльский, римский и франкский периоды, несмотря на все перипетии и конфискации, но лишь в эпоху Каролингов сеньория, объединив под своей властью большинство мелких аллодов, получила наибольшее распространение. Таким образом, для Блока не существует коренного переворота, внесенного германской маркой в аграрный строй Галлии, хотя он правильно отмечает некоторые новые черты во франкском обществе. Так, он указывает на роль традиции в установлении фиксированных повинностей и считает, что эта традиция (кутюма сеньории), распространяясь уже не только на колонов, но на все население страны, в том числе и на рабов, укрепила наследственность рабских держаний. Он рисует в общих чертах картину утраты мелкими аллодистами своих земель, но не дает точного определения аллода. Лишь мельком проскальзывает у него мысль, что аллодист, помимо обязанностей по отношению к королю и его представителям, был подчинен общинным порядкам, являвшимся «основой аграрной жизни».

Дав общую картину хозяйственных распорядков сеньории в VIII–IX веках с характерным для этого периода господством барщины, Блок переходит к следующему этапу в развитии сеньории с конца XII — начала XIII веков. Он констатирует для этого времени отсутствие аллодов, полный иммунитет сеньоров, господство серважа и наличие новых повинностей (баналитеты, десятина, талья), которые, по его мнению, возникли в результате усиления судебной и политической власти сеньоров. Это верное соображение Блок сопровождает кратким, но весьма интересным очерком истории тальи. Он указывает, что взимание произвольной тальи нередко бывало причиной восстаний и что ее фиксация в течение XIII века явилась результатом непрерывных усилий сельских коммун. В изложении Блока история сеньориальной тальи в XII–XIII веках предстает как первый этап развития денежной ренты, но сам автор этого так не формулирует.

Страницы, посвященные серважу, вопросу, специально интересовавшему Блока, можно назвать образцовыми по ясности и последовательности изложения. Рассмотрены источники серважа, отличия серва от виллана, характеристика основных черт французского серважа, наконец история термина. Блок подчеркивает, что уже в каролингскую эпоху под античной этикеткой servus скрывался на деле «один из главных элементов изменившейся социальной системы». Тем самым он признает коренную перемену в положении непосредственных производителей, происшедшую во франкскую эпоху (еще ранее он довольно полно и точно описал экономический кризис античного рабовладения), но он не распространяет эту перемену на весь общественный строй в целом.

Очерк о серваже Блок заканчивает очень интересным замечанием. Он считает, что серваж давал сеньору, в сущности, лишь ограниченные возможности использования труда крестьян, ибо последние развивали свою хозяйственную активность по преимуществу на держаниях, а повинности были фиксированы. Однако это интересное соображение (к которому он в дальнейшем возвращается в другой связи) не развито и не положено в основу понимания процесса исчезновения барщины, к изложению которого автор сразу же и переходит. С полным основанием, ссылаясь на фактический материал, Блок отвергает мысль, что во Франции исчезновение барщины было связано с развитием товарно-денежных отношений. Он считает, что к началу XII века, когда барщина утратила прежнее значение, города и торговля были развиты еще недостаточно. Блок полагает, что причина заключалась в каких-то общих глубоких процессах, происходивших в сеньории, но он ищет их в хозяйственных затруднениях феодалов и не может нащупать убедительного решения вопроса. Он очень интересно излагает фактическую сторону дела, указывает на общеевропейский характер явления, отмечает некоторое запаздывание в этом отношении Германии и резкое отставание Англии (Италии и Испании, где больше аналогий с Францией, он в данном случае не касается) и, наконец, признается в том, что не может объяснить причину этих различий между странами. Так, уже второй раз на протяжении первой сотни страниц своей книги, дойдя до самого существа проблемы, то есть до развития производительных сил, Блок заявляет о невозможности вскрыть основную причину описываемых явлений.

В четвертой главе, посвященной сеньории XIV–XVIII веков, рассмотрены две основные проблемы: упадок сеньориальных доходов в XIV–XV веках и реконструкция сеньории в XVI–XVII веках. Автор начинает с утверждения, что кризис XIV–XV веков отнюдь не сокрушил «старой основы сеньории», что права сеньоров на крестьян и на их участки, по существу, сохранились вплоть до революции. Новым является лишь упадок сеньориальной юрисдикции и исчезновение серважа. Последний процесс Блок излагает на основе обширных данных, собранных им в книге «Короли и сервы» (Париж, 1920), и связывает его с развитием городов. Он подчеркивает интенсивность этого процесса вблизи больших центров и его замедленность в отсталых областях.