Хана - [3]
Идеально. Опять это слово: слово закрытой двери душит, задыхаюсь.
Я замечаю движение в саду. Одна из теней начинает двигаться, и прежде, чем я успеваю крикнуть что-нибудь Фреду, человек выходит из-за деревьев, неся военного вида винтовку. Когда я начинаю инстинктивно кричать, Фред поворачивается ко мне и начинает смеяться.
Не волнуйся, произносит он. Это просто Дерек.
Когда я продолжаю пристально смотреть, он объясняет:
Он один из охранников отца. Мы усилили меры безопасности. В последнее время ходят слухи... Он замолкает.
Слухи о чем? - спрашиваю я.
Он избегает моего взгляда.
Они скорее всего раздуты, говорит он небрежно. Но некоторые люди считают, что это движение растет. Не все верят, что больные, он вздрагивает, произнося это слово, будто оно ранит его, уничтожены во время бомбежки.
Мое тело пронзает острая боль, словно меня подключили к электрической розетке.
Конечно, мой отец в это не верит, с безразличным видом заканчивает Фред. Но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, так ведь?
Я вновь ничего не отвечаю. Мне интересно, что бы сказал Фред, узнай он о подпольных вечеринках, узнай он, что я провела время на совместных, запрещенных пляжах и концертах. Я думаю о том, что он сделал бы, если бы узнал, что буквально вчера я позволила парню поцеловать себя, позволила ему прикоснуться к себе что было строго запрещено.
Хочешь спуститься в сад? Фред спрашивает, как будто чувствуя, что эта тема обеспокоила меня.
Нет, я говорю это слишком быстро и резко, он выглядит удивленным. Я вздыхаю и натягиваю улыбку. Я хотела сказать, что мне нужно воспользоваться ванной комнатой.
Я покажу тебе, где это, говорит Фред.
Нет, не надо! я не могу скрыть страх в голосе. Я перебрасываю волосы через плечо, приказываю себе взять себя в руки и вновь улыбаюсь, на этот раз сильнее.
Останься здесь. Наслаждайся ночью. Я не заблужусь.
И самостоятельная, произносит Фред со смехом.
По пути в ванную я слышу голоса, доносящиеся с кухни, кто-то из слуг Харгров, думаю я, и только я собираюсь идти дальше, когда слышу, как миссис Харгров достаточно четко произносит слово "Тидлы". У меня сжимается сердце. Они говорят о семье Лины. Я подхожу ближе к двери кухни, которая осталась приоткрытой, уверенная в том, что мне это показалось.
Но потом я слышу, как мама произносит:
Ну, мы никогда не хотели причинять Лине боль из-за её семьи. Одно или два плохих яблока…
Одно или два плохих яблока могут значить, что все дерево прогнило, деловито заявляет миссис Харгров.
Я чувствую прилив гнева и тревоги они говорят о Лине. На секунду я представляю, как открываю дверь на кухню с удара ногой, прямо в самодовольную физиономию миссис Харгров.
Она милая девушка, настаивает мама. Она и Ханна в детстве были неразлучны.
Вы гораздо более лояльны, чем я, говорит миссис Харгров. Она произносит слово "лояльны" таким тоном, будто подразумевает "глупы". Я бы никогда не позволила своему сыну общаться с теми, чья семья такая... Испорченная. Против природы не пойдешь, не так ли?
Заболевание не передается по наследству, мягко произносит мама. Меня охватывает сильное желание дотянуться до нее сквозь деревянные стены и обнять ее. Эта идея появилась весьма недавно.
Старые идеи базируются на фактах, сухо замечает миссис Харгров. Кроме того, мы не знаем всех обстоятельств, не так ли? Почти наверняка общение с Линой с такого раннего возраста...
Разумеется, разумеется, быстро поправляется мама. По ее голосу я слышу, что она пытается угодить миссис Харгров. Это все очень сложно, я понимаю. Гарольд и я всегда настаивали на естественном развитии вещей. Мы думали, что настанет момент, когда девочки просто перестанут общаться и отдалятся друг от друга. Они слишком разные словно из разных миров. Я очень удивлена, что их дружба оказалась такой крепкой.
Мама замолкает. Я чувствую резкую боль в груди, словно меня окунули в ледяную воду.
Но, в конце концов, мы, похоже, были правы, вновь заговорила мама. Они почти не разговаривали летом. В итоге, все именно так и произошло.
Ну и славно.
Прежде чем я могу пошевелиться или хоть как-то среагировать, дверь кухни открывается, и меня застают на месте, парализованную, стоящую прямо перед дверью.
Мама едва слышно вскрикивает, но миссис Харгров, кажется, все равно.
Хана! улыбается она мне. Как ты вовремя! Мы как раз хотели подавать десерт.
Дома, закрывшись в своей комнате, я впервые за вечер могу нормально вздохнуть.
Я пододвигаю стул к окну. Если прижаться лицом к стеклу, я могу разглядеть дом Анжелики Марстон. В окнах ее комнаты не горит свет, и я чувствую разочарование. Мне нужно занять себя хоть чем-нибудь. Под кожей словно бегут электрические заряды, мне нужно выбраться отсюда, нужно двигаться.
Я встаю, хожу кругами по комнате, беру телефон с кровати. Уже поздно одиннадцать часов давно прошли но в какой-то момент я хочу позвонить Лине. Мы не разговариваем уже восемь дней, с той самой вечеринки на Роуринг Брук Фармс. Ее, должно быть, здорово напугали и музыка, и люди
