Хаджи - [167]

— Знаю… знаю, Ибрагим, — прошептал Гидеон.

— Гидеон, брат мой, я побежден. — Он заплакал.

Гидеон крепко обнял его, упал в кресло у стола и закрыл лицо руками.

— Если бы зависело от нас с тобой, Гидеон, разве не добились бы мы мира?

Гидеон отрицательно покачал головой.

— Только если бы вы не держали руку на нашем водяном клапане.

Воцарилась тяжелая тишина.

— Теперь один Аллах может дать мне мир, — пробормотал Ибрагим.

Гидеон слышал, как закрылась дверь библиотеки. Хаджи ушел навсегда.

Глава шестнадцатая

Столики под зонтиками на открытом воздухе, так красиво располагавшиеся по набережным вдоль реки Лиммат, с наступлением усиливающихся холодов пришлось убрать. Ибрагим уже не мог позволить себе ежедневной чашки кофе, но оставался в кафе желанным гостем. Франц все еще приветствовал его как уважаемого посетителя, находил ему уютный угловой столик и снабжал его кофе, сладостями, а иногда, по случаю, и тарелкой супа, если погода была особенно гадкой.

— Хаджи Ибрагим.

— Да, Франц.

— Вас к телефону в кабинете управляющего.

— Меня?

— Это женщина. Она пожелала говорить со мной и спросила, не я ли тот джентльмен, который каждый день обслуживает арабского джентльмена? Она говорит, что она ваша старая подруга, которую вы встретили в Дамаске.

— Где я могу подойти к телефону?

Франц проводил его в кабинетик и оставил одного.

— Алло?

— Алло. Это хаджи Ибрагим?

— Да.

— Ты знаешь, кто это? — спросил голос Урсулы.

— Это теплый голос в очень холодном месте, — ответил он.

— Извини, что мне пришлось добираться до тебя столь таинственным способом. Уверена, ты понимаешь.

— Да.

— Мне надо обсудить с тобой нечто крайне важное. Можешь встретиться со мной?

Ибрагим насторожился.

— Может быть.

— Ты знаешь Банхофштрассе?

— Только глядя в окна магазинов на вещи, которые не могу себе позволить.

— Это и есть та самая улица. Возле отеля «Боро-Лак» увидишь магазин мадам Хильдегард, торгующий кошельками из гобеленов и вышитыми бисером. Я звоню оттуда. Ты можешь прийти поскорее и так, чтобы за тобой никто не увязался?

Ибрагим не ответил.

— Знаю, о чем ты должно быть подумал. Могу тебя заверить, будешь в безопасности. У меня здесь годами было множество свиданий. Хильдегард — моя близкая подруга. Мы сделали друг другу немало хорошего… без расспросов.

— Хорошо, я скоро буду, — сказал Ибрагим после еще одной паузы.

— Воспользуйся служебным входом. У Хильдегард есть позади маленькая демонстрационная комната для особых клиентов. Она будет ждать твоего прихода.

Банхофштрассе, одна из самых дорогих в мире торговых улиц, была облачена в униформу подходящих друг к другу, почти совершенных зданий девятнадцатого века. В тамошних магазинах имелся королевский выбор самых дорогих товаров.

Ибрагим отыскал магазин мадам Хильдегард и после окончательных колебаний нажал на дверной звонок. Дверь открылась. Он подумал, что стоявшей перед ним женщине наверно лет пятьдесят, но она была надушена, в красивой блузке, элегантно причесана и по всей видимости принадлежала к высшему эшелону.

— Урсула ждет, — сказала она и повела его к двери конфиденциальной смотровой комнаты.

Он вошел и огляделся. Маленькая гостиная для элиты. В тени стояла Урсула в шляпе с вуалью.

— Здесь Хильдегард показывает сумочки с застежками из драгоценностей.

— Это ты, Урсула?

— Прости, что не встречаю тебя с большей теплотой. Ты скоро увидишь, что я болела.

Она выступила вперед и села на легкий стул, обтянутый парчой, но все еще была в тени. Ибрагим приблизился и сел на стул против нее. Через вуаль он различал, что лицо ее опухло.

— Я сидела на наркотиках, — сказала она, удивив его своей откровенностью. — Я уже не та Урсула, которую ты знал в Дамаске.

— Но я все еще хотел бы заниматься с тобой любовью, — сказал Ибрагим.

Она издала короткий смешок.

— Ты галантен.

— Это не ложь, — сказал Ибрагим.

— Ну, а теперь можем поговорить?

— Да, расскажи мне, пожалуйста, зачем ты звонила.

— Фавзи Кабир замышляет убить тебя.

— Не могу сказать, что воспринимаю это как новость, но рассказывай дальше.

— Кабир — собственность принца Али Рахмана, Сауда, ты знаешь.

— Это я слышал.

— Когда конференция еще только открылась, они обсуждали возможность убийства всех вас троих. Но Кабир отговорил принца от этого. Здесь, в Швейцарии, это слишком опасно. Но теперь, когда шейх Таджи и Чарльз Маан ушли, они изменили свое мнение. Ты их страшно раздражаешь. И они уверены, что теперь могут с этим покончить.

— Как же они намерены это сделать?

— Они везде следовали за тобой. И у дома, где ты снимаешь комнату, и у твоей подруги фрау Дорфман, где тебе надо свернуть и идти по узкому переулку. Не раз было замечено, что ты покидаешь фрау Дорфман среди ночи. Они замышляют наброситься на тебя в одном из этих переулочков…

— Нож?

— Нет, они боятся наделать шума на улице. Слишком много их денег держат у себя швейцарцы. У Кабира есть специальный телохранитель, который и делает грязную работу. Он иранец, имя его Султан. Они зовут его Персом. Он бывший борец в тяжелом весе, почти триста фунтов, очень подлый, отлично тренированный. Он прыгнет на тебя, накинет удавку, а второй телохранитель оглушит тебя дубинкой. Они отнесут тебя в ожидающую машину, отвезут в навес возле виллы Кабира. Там они тебя прикончат, отвезут на середину озера и утопят. Замышляется как необъяснимое исчезновение.