Гувернантка поневоле, или Зелье Судьбы - [69]

Бледное, усталое лицо, темные круги под глазами, скорбные морщинки возле рта, опущенные плечи. Тусклые волосы и погасший взгляд. Тоску, безысходность, пепелище на месте души видела Анна в своем отражении. Женщину, что сейчас смотрела на Анну, ничего не держало на свете. Она опустила на старенькое трюмо в прихожей потертую сумку и ключи, сняла растоптанные сапоги, надела засаленные тапки и, включая свет, прихрамывая, двинулась вглубь квартиры. Анна следила за своим двойником, не отрываясь.

— Жень, — позвала женщина, и сердце Анну учащенно забилось в предвкушении. — Ты ел?

Женщина оставила на маленькой кухне тяжелый пакет-авоську (Анна видела, с каким трудом она подняла ее на стол) и заглянула в комнату.

Анна задержала дыхание: еще мгновение и она увидит его! И застонала от отчаяния — зеркало не показывало комнаты, только полумрак и голубоватое свечение монитора.

Женщина тем временем вернулась на кухню.

— Нет, — донеслось до нее, — готовить неохота было. Сделай быстро что-нибудь. У меня еще один бой!

Женщина бросила взгляд за окно, там стояла непроглядная тьма, на часы — они показывали десять. Она тяжело опустилась на табурет и закрыла лицо руками.

Из комнаты раздался мат, потом что-то упало, и в кухонном проходе все же показался он — Женя, Женечка, любимый. Анна смотрела во все глаза, как ребенок она ждала чуда — увидеть его, любимого, узнать, что у них все могло сложиться…. И чувствовала, как горечь разочарования наполняет ее душу. В проходе стоял оплывший мужик с всклокоченными волосами в болтающихся на бедрах шортах и растянутой майке, которая не прикрывала его пивного живота.

— Ну, че приготовила? Жрать охота, сил нет, — выдал мужик.

Признавать в нем своего Женечку Анна категорически отказывалась.

В одной руке он держал пивную банку, а второй почесывал волосы под пупком. Анна смотрела на его толстые пальцы-сосиски, как они бродят в волосяных зарослях и устремляются в шорты, чтобы почесать и там, и ее замутило. А ведь когда-то растительность на животе любимого казалась ей пикантной.

— Женя, ты мог хотя бы вымыть за собой посуду. — Женщина едва кивнула на раковину, заваленную грязной посудой с остатками еды, в голосе ее слышалась обреченность.

Евгения словно прорвало.

— Ты, дура! Это бабское дело. Не можешь родить, так не вякай! Кому ты нужна, хромая уродина. Благодарна должна быть, что я с тобой остался. Опять где-то шлялась до вечера? Че расселась?

Он смял в руке и бросил в раковину пустую банку из-под пива и взял авоську. Принялся рыться в ней, вытряхивая продукты, как здоровый волосатый боров в апельсинах. Что-то вывалилось на стол, что-то упало на пол, он раздраженно отпихнул ногой пластиковый стаканчик дешевого йогурта.

— Опять дерьма набрала. Пива мне взяла? Нет? Дура!

Он резко отбросил выпотрошенную авоську и двинулся к холодильнику, оттолкнув женщину с пути. Анна видела, что та ударилась плечом о стену, но не проронила ни звука. Зарвавшийся и зажравшийся мужик выудил из холодильника банку пива и направился в комнату.

— Жрать приготовишь, позовешь, — великодушно разрешил он, уходя.

Анна видела в отражении кухонного стекла, как текут слезы по лицу женщины, которая так и сидела, не двигаясь, на маленькой кухне съемной квартиры.

— Нет, не хочу так! — сказала Анна. — Лучше умереть!

— И снова — “здорово!”, — сказала старуха. — А дите не жалко?

— Ребенка я потеряла, вот там и встретимся. — Анна машинально положила руку на живот.

— Дите сейчас возле постели твоей сидит, да поедом себя ест, в твоей гибели себя виня. У нее и так радости в жизни и не было почитай, а ты еще такой груз на дите взвалить хочешь?

Анна растерялась. После обещания гадалки отправить ее на тот свет, она ее побаивалась.

— А что делать-то?

— Возвращайся, ждут тебя.

— Как? — Анна беспомощно развела руками, теперь они стояли на опушке леса.

— Пойдем со мной, непутевая, — гадалка взяла ее за руку и повела за собой, ворча:

— Ох, бедовая девка, бедовая. Все по-своему надо, все наперекор. Да разве от судьбы-то бегают? Ох, молодо-зелено….

Она довела девушку до прячущегося в тени деревьев старого заброшенного колодца:

— Там выход. Будет холодно и страшно, растеряешься — пропадешь. Прыгнуть надо, не забоишься?

— Нет, — твердо ответила Анна. Сейчас как никогда она была полна решимости что-то менять в своей судьбе.

Анна забралась на скользкий бортик, зажмурилась и шагнула вперед.

Вода обожгла холодом, Анне казалось, что ее сдавило со всех сторон, воздуха не хватало… Она задыхалась, сердце ее готово было остановиться. «Нет! — сказала она, — я должна вернуться!» Ее отпустило.

Анна закашлялась и открыла глаза.

Она лежала на узкой кровати в какой-то избе, рядом на табурете, положив голову на сложенные на столе руки, дремала травница. Анна потрогала одежду — она была влажная от пота, с трудом отдышалась и спросила:

— Где Ванесса?

Дремавшая целительница проснулась, потянулась, взяла свою пациентку за руку, прислушалась.

— Все хорошо с девочкой, во дворе она с Красоткой играет.

У Анны появились нехорошие подозрения, что за зверь такой — Красотка, и она поспешила уточнить:

— А Красотка это кто?