Гуситское революционное движение - [75]

Ты вспомни, такие примеры нередки.

Как храбры были наши предки.

Льва чешского опутать не позволя,

Они народу сохранили волю.

А королю давали то, что полагалось,

Но сверх того ему не доставалось.

Врагов не страшен был им строй,

Стояли друг за друга все горой,

Делились с ближним кто чем мог,

И изо рта никто не рвал кусок[222].

Влияние гуситов сказалось совершенно очевидно и во время большого крестьянского восстания 1775 года, когда крестьяне 21 июля 1775 года пришли на могилу Прокопа Великого у Липан, чтобы оттуда отправиться в бой против эксплуататоров. Подобно гуситам, восставшие крестьяне боролись против эксплуататоров за создание общественного строя, основанного на лучших более справедливых началах.

Деятели чешского возрождения конца XVIII — начала XIX веков совершенно недвусмысленно выступали в защиту гуситов. Хотя они прямо и не называли гуситское революционное движение своим образцом — этому препятствовала строгая меттерниховская цензура, — тем не менее они открыто проявляли свои симпатии к гуситам и особенно ценили их высокий патриотизм. Замечательно, что первым чешским стихотворением, появившимся из-под пера Ант. Яр. Пухмайера, была «Ода Яну Жижке из Троцнова». Пухмайер, совершенно в духе распространенной в период возрождения общей концепции гуситства, концепции национальной борьбы Чехии с Германией (ведь рассматриваемый период это период зарождения чешской буржуазии), прославлял Жижку-патриота:

Тех, кто в борьбе необычайной

За родину откинул страх,

Венком лавровым увенчаем

И в звучных воспоем стихах.

Основной темой стихотворения Пухмайера является борьба Жижки с немцами:

Везде, всегда, в любом сраженье

Ты бил германцев, наших злых врагов[223].

Чешская буржуазия в период своего выхода на историческую арену придерживалась гуситских революционных традиций, этого испытанного оружия в борьбе против немецкого императорского двора и немецкой буржуазии. И в 1848 году гуситский боевой рог созывал народ на борьбу. Понятно, что революции, которая продолжила бы дело гуситов, хотели прежде всего радикальные демократы, представители мелкой буржуазии. Эмануэль Арнольд написал «Историю гуситов с особым очерком деятельности Яна Жижки» и вел среди крестьян революционную агитацию, читая в деревнях отдельные главы из своей книги. Уже само изложение событий гуситского движения вдохновляло крестьянство на борьбу! В предисловии к своей книге Э. Арнольд прямо говорит о значении революции: «Если облака, разбросанные по небу, собираются вместе, начинается буря; точно так же, если объединятся разбросанные и распыленные национальные силы, находящиеся под гнетом бесправия и насилия, вспыхивает восстание. Хотя его голос и грозен, оно благотворно по своим последствиям, — подобно тому как буря очищает воздух, так и восстание очищает человеческий разум, устраняет беспорядки и злоупотребления и низвергает ложных идолов, чтобы на алтаре патриотизма могли расцвести права, свобода и чистая, неоскверненная чужеземцами народность [курсив мой. — Й. М.]. Мы немного рассказали нашим соотечественникам о том времени, когда со всех сторон над чешской страной собирались тучи, пока не поднялась буря, и когда чешский народ, как бы проснувшись ото сна, протер глаза и увидел, что уже давно пора одернуть немецких захватчиков, которые перешли границу прав, предоставляемых гостеприимством, и вели себя в стране, как господа; что пора не медля ни минуты, освободиться от пут иноземного владычества и разорвать их, как рвет тенета раненый лев.

Насколько успешно действовал народ, покажет последующее изложение. Опыт показал, что в Чехии, как всегда и всюду, простой народ следует за даровитыми начальниками. Однако эти начальники дали только толчок движению, которое давно уже зародилось в народе и только проявилось под воздействием тех людей.

У нас есть мужи, известные всей нашей родине, но не понятые до сих пор, а часто и неправильно судимые. И сразу невольно вспоминаешь о Яне Жижке, неустрашимом вожде чешского народа, и о Прокопе Великом.

Пусть эта книга ободрит чехов, чтобы они отвратили сердце свое от иноземного, пусть она поможет Чехии стать на путь национального величия и мужества»[224].

Другой представитель радикальных демократов, Карел Сабина, также сознательно связал свою революционную деятельность с борьбой гуситов, назвав свой журнал, проникнутый идеями социализма, «Табором» (1848 год). На пражских баррикадах чешский народ бился с тем же врагом, против которого боролись когда-то гуситы, — против феодалов. В устах этих бойцов, сражавшихся на баррикадах, торжественно звучали строки «Песни свободы», написанной для революционного собрания «Согласие» молодым композитором Бедржихом Сметаной на слова И. Колара. Эта песня вновь воспевала героическую борьбу гуситов:

Война, война… Взвилося знамя!

Вставайте, чехи, правда с нами.

Вперед, за родину и право,

За древнюю чешскую славу.

Так меж полей, лесов и скал

Зов таборитов прозвучал.

Кто истый чех — берись за меч.

Настало время грозных сеч.

Сердца бойцов пылают гневом,

Гуситских всходят войн посевы.

Встань, чешский лев, и твердо стой!

Ведет пас бог в священный бой.