Гуситское революционное движение - [51]

В конце июня 1427 года к Чехии вновь приблизились войска крестоносцев, в которые входили отряды, собранные со всех концов Германской империи. Эти войска перешли границы и ждали у Хеба дальнейших подкреплений. Согласно решению имперских князей, принятому на Франкфуртском имперском сейме, 1427 год должен был стать годом решительного наступления. С запада силами крестоносцев должен был быть нанесен главный удар, с севера должен был выступить саксонский курфюрст, с востока — силезские князья, а с юга — герцог Австрийский.

Для отпора надвигающимся силам врага нужно было тесно сомкнуть ряды. В этот-то момент и проявились выдающиеся организаторские способности Прокопа Голого. Объединив походные войска таборитов и «сирот» с пражскими войсками, он двинулся навстречу приближающимся крестоносцам. Последние, между тем, уже заняли Тахов и обложили Стржибро, пытаясь с помощью артиллерии разрушить городские укрепления и взять город штурмом. Таборитский гарнизон под руководством гетмана Пржибика из Кленового блестяще отразил все атаки врага и продержался до прихода войск Прокопа. Известия о приближении гуситской армии вызвали в международном крестоносном лагере панический ужас. Еще не видя врага, крестоносцы обратились в повальное бегство. Только в Тахове часть войска остановилась и стала готовиться к борьбе. Но крестоносцам уже ничто не могло помочь, даже апостольское благословение, которое дал им кардинал англичанин Генрих Винчестерский. Напрасно он сулил золотые горы, напрасно молил и заклинал. Когда 4 августа 1427 года войска крестоносцев должны были выйти из Тахова и атаковать гуситов, командиры увидели, что ночью большая часть бойцов бежала и что им самим остается последовать их примеру. Между тем передовые дозоры Прокопа уже подошли и атаковали бежавших в панике солдат. Гуситам досталась богатая добыча, в том числе множество повозок, которые крестоносцы собирались использовать в битве так же, как это делали гуситы. Таким образом, новый крестовый поход окончился позорным поражением международной реакции. Осажденный Тахов был взят, в нем был оставлен гарнизон из войск «сирот». Тахов наряду со Стржибро стал аванпостом гуситов, защищающим страну от нападения с запада.

Поражение крестоносцев на западной границе Чехии сопровождалось поражением сил реакции и в остальных областях. Ни плохо подготовленная атака с севера, ни наступление силезских князей у Находа, сопровождавшееся частичным успехом, не могли сломить силу чехов. Мало того, разгром крестоносцев способствовал дальнейшему подавлению внутренней реакции. В сентябре 1427 года гуситы отразили нападение на Прагу пана Гинека из Кольштейна и Яна Смиржицкого с отрядом дворянских ополченцев. К этим двум дворянам-чашникам немедленно присоединились отряды католического дворянства, они попытались завязать отношения со своими пражскими друзьями — богатыми бюргерами. Под лицемерным лозунгом «святого мира» ополченцы вторглись в город, но пражане с оружием в руках обратили их в бегство, часть ополченцев была взята в плен, часть перебита, и лишь горстке людей удалось спастись бегством. Если бы не Ян из Рокицан и коншелы, беднота истребила бы всех пленных. Народ собрался с оружием в руках перед зданием ратуши и здесь ждал появления пленных, чтобы всех их перебить. Священники, стремясь спасти пленных, сами сопровождали их в тюрьму. Революционно настроенную пражскую бедноту, силами которой и было отражено нападение реакции, едва удалось успокоить.

Прокоп Голый использовал успех в борьбе для нового контрнаступления на силы внутренней реакции. Он собрал в Праге армию и направился с ней против Колина, куда сходились нити заговора. Незадолго до этого Колином овладел пан Дивит Боржек из Милетинека, с помощью других католических панов превративший город в прочный оплот реакции. В течение трех месяцев Колин подвергался осаде; в начале декабря гарнизон был вынужден сдаться. Еще один укрепленный город был включен в таборитско-«сиротский» городской союз, еще один тяжелый удар был нанесен международной реакции. Укрепив позиции внутри стратег, Прокоп получил возможность перенести борьбу за рубежи Чехии.

В период Жижки гуситы вели упорные бои не только против внутренней реакции, церкви, панства и патрициата, но и против иноземных вторжений. Жижка превратил Чехию в прочную плотину, о которую разбивались все набеги крестоносцев. Буржуазные историки часто пытались противопоставить период борьбы под руководством Прокопа Великого тому периоду, когда во главе движения стоял Ян Жижка; Жижке, бойцу и политику, который вел борьбу главным образом на территории Чехии, противопоставить Прокопа Великого, перенесшего центр тяжести борьбы, разорявшей народ, за пределы Чехии. Пекарж считает, что это противопоставление не в пользу Жижки и что оно позволяет еще более резко осудить его политику. Однако деятельность Прокопа в 1426–1427 годах показывает, насколько лживы утверждения Пекаржа. В эти годы Прокоп должен был идти по пути Жижки, следовать его заветам и развивать далее его программу. Он не мог отправиться в походы за пределы Чехии, не обеспечив прочного спокойствия в тылу, на чешской территории. Заслуга Яна Жижки в том, что он заложил прочную основу мощи гуситского революционного движения; на эту основу мог в своей дальнейшей деятельности опираться Прокоп Великий, который шел, таким образом, по стопам Жижки.