Гуру и ученик - [15]
Человек, к которому Странник приблизился как турист, захватил всё его существо. Он осознал, что без задней мысли отдаёт Джнянананде преданность, которую не был готов добровольно проявить ни к кому в этом мире. Он часто слышал рассказы о гуру, о безрассудной преданности их учеников, полностью подчинивших себя им: всё это казалось ему, европейцу, чей ум был сформирован греческой культурой, абсурдом. И вдруг это стало для него простой истиной, ясным фактом, опытом, который полностью изменил его. Этот человек с короткими ногами, неухоженной бородкой, носивший одну лишь набедренную повязку, который только что ворвался в его жизнь, мог попросить его о чём угодно — даже подобно Садашиве[72] обнажённым отправиться скитаться по дорогам и весям, дав обет молчания, — и он, Странник, даже не попросил бы его дать хоть какие-то разъяснения.
И затем, совершенно не раздумывая, Странник и Гарольд оказались на полу, преданно массируя стопы учителя.
Странник получил даршану великого Раманы в год, предшествовавший его уходу из этого мира. Но в те дни Махарши можно было увидеть лишь из толпы людей, да и то только в те редкие моменты, когда это разрешалось властями ашрама. Шри Рамана восседал на величественном мраморном стуле, подобном трону, изготовленном по заказу его бенгальского ученика Бозе и установленном в главной мандат храма Матери…
Странник смотрел в его глаза, которые, как и глаза Джнянананды, были полны любви и мира. Он чувствовал некий призыв обратиться внутрь, казалось, звучавший, из самых глубин человеческого сознания, погружённого ныне в первобытную тайну. Несомненно, именно этот призыв так часто влёк его назад к подножию благословенной горы, в пещеры, в которых когда-то жил Шри Рамана, поглощённые неумолимой Аруначалой. Однако мудрец и заморский гость не смогли обменяться ни единым словом. Махарши был слишком далёк и недосягаем. От толпы и энтузиазма паломников его отделяло святилище с его масляными лампами и подносами с благовониями, не говоря уже о привилегированных учениках, которые беспрерывно и поочерёдно осуществляли служение на его стороне. В те времена Странник был лишь новичком из Европы. Он не знал языка и ещё недостаточно проник во внутренний мир, чтобы напрямую понять таинственный язык молчания.
За пределами опыта предметов и мест, лицезрения и участия в богослужении, чтения писаний и размышления над ними существует опыт встречи с теми, в чьих сердцах открылось Невидимое и через кого слава сияет во всём её блеске: такова тайна гуру.
К сожалению, почтительный титул «гуру» слишком часто обесценивается в результате неадекватного, если не святотатственного, использования. Никто не должен произносить этого слова, а тем более называть кого-то гуру, не обладая сердцем и душой ученика.
Встретить истинного ученика ничуть не проще, чем встретить истинного гуру: Индуистская традиция права, говоря, что когда ученик готов, гуру появляется автоматически, и лишь те, кто ещё не достоин этого, проводит время в поисках гуру. Гуру и ученик составляют диаду, пару, каждый из двух компонентов которой призывает другого и принадлежит другому. Точно так же, как два магнитных полюса, они не могут существовать, не будучи связанными друг с другом. На пути к единству — диада. В финальной реализации они достигают недвойственной взаимности.
Конечно же, гуру — это не любой учитель: он ни профессор, ни проповедник, ни обыкновенный духовник или попечитель душ, почерпнувший свои знания из книг или, возможно, от кого-то ещё, и теперь делящийся ими с другими. Гуру — это тот, кто в первую очередь сам достиг Реальности, знает путь на собственном опыте и ведёт к нему; он — тот, кто способен дать ученику необходимое введение в этот путь и немедленно заставить этот самый невыразимый опыт, которым обладает он сам, излиться из сердца ученика, принеся ему яркое и чистое осознание того, что он есть.
Можно сказать, что тайна гуру — это тайна глубин самого духа. Оказаться лицом к лицу с гуру значит оказаться лицом к лицу с Я на уровне Я, одновременно истинном и наиболее сокровенном.
Встреча с гуру — главная встреча, решающий поворот в жизни человека. Но эта встреча может произойти, только когда человек преодолеет сферы чувств и разума. Эта обитель находится в сфере Запредельного, или, как говорят мистики, в «утончённой точке души».
Во встречах между людьми двойственность остаётся в силе. В лучшем случае можно сказать, что происходит слияние и двое становятся одним в любви и страсти; однако встреча гуру и ученика — это даже не слияние, ибо мы оказываемся в сфере изначальной недвойственности. Адвайта остаётся непостижимой для того, кто не прожил её экзистенциального измерения во встрече с гуру.
Слова гуру исходят из самого сердца ученика. С ним беседует не кто-то другой. Его ум не получает мысли извне и не воспринимает их с помощью органов чувств. Когда вибрации голоса учителя достигают слуха ученика, а взгляд учителя проникает во взгляд ученика, мысли, открывающие ему самого себя, начинают исходить из его собственного Я, из наконец обретённой пещеры его собственного сердца.
«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.