Велев принести карту Балкан, Сулейман-паша зло прошептал:
— Ввяжемся, а там посмотрим!
Подойдя вплотную к перевалу, полк 9-й пехотной дивизии внезапным ударом смял и рассеял табор турецкой пехоты, прикрывавшей вход в Хайнкией. И тут же генерал Раух, выставив заслоны, повел саперную команду и уральцев к завалу.
Во второй половине дня к Хайнкиею начали подходить части Передового отряда.
Гурко торопил солдат:
— Вперед, братцы, вперед! Нут-ко, отряхнется турок, расправит крылья, да и кинется на нас свежими силами. Попытается закрыть нам дорогу в Забалканье. Тогда, ребята, бери его таборы в штыки… Жидок турок против российского солдата… — Подъехал к Шувалову: — Граф, опасаюсь, как бы османы не кинулись новыми таборами перекрыть нам путь к ущелью. На ваших гренадеров надеюсь.
— Генерал, я сам поведу их. — И тут же команду подал: — Первый батальон, примкнуть штыки. За мной!
А вскоре от генерала Шувалова явился связной с докладом:
— Ваше превосходительство, дорога в ущелье расчищена силами отряда генерала Рауха… Генерал Шувалов с батальоном поднимается по ущелью…
— Спасибо, капитан. Передайте генералу Шувалову, первый батальон его дивизии пойдет в авангарде…
Западный отряд продвигался, не торопясь. И не потому, что турки оказывали упорное сопротивление, а по причине осторожности командира 9-го корпуса генерал-лейтенанта Криденера.
Милютин сказал великому князю:
— Опасаюсь, ваше высочество, как бы игра генерала Криденера с Осман-пашой в кошки-мышки не привела к плачевным результатам.
— Высчитаете?
— Я не считаю, последствия предвижу. Перед генералом умный военачальник. В этом меня убеждают разработанные им сербские операции.
— Но, Дмитрий Алексеевич, после того как генерал Криденер овладел Никополем, войскам необходима хотя бы кратковременная передышка. 9-й корпус взял богатые трофеи. Пленен Гассан-паша, а с ним его армия и сто тридцать три орудия. Из них, как вам известно, одиннадцать стальных, крупповских. Западный отряд достиг успехов при взятии Никополя, но в этом не заслуга генерала Криденера, а храбрость и удача вологодцев и козловцев, поддержанных артиллерией. А отдых войскам надо было дать после Плевны.
— Передовой отряд генерала Гурко уже оседлал Хаин-Богаз. Когда встанет на Шипке, тогда и поторопим Криденера.
— Я полагаю, генерал Гурко уже сегодня нуждается в поддержке, — возразил Милютин.
— Ваше превосходительство, в Генеральном штабе также думают об этом, — резко оборвал разговор великий князь.
Главнокомандующий не пожелал прислушаться к предостережениям военного министра, за что пришлось расплачиваться кровью российских солдат.
Преступными действиями Криденера не преминул воспользоваться Осман-паша. За два дня до взятия Западным отрядом Никополя, он, бросив гарем на произвол судьбы, стремительно преодолев двухсотверстый марш и, построив мосты через Искыр, вступил в Плевну.
Оставляя гарем, сорокапятилетний Осман-паша сказал старому евнуху:
— Если небу будет угодно и я побью русских нечестивцев, Аллах пошлет мне столько жен, сколько пожелает моя душа. Но если русские выиграют войну, мне уже не пригодится даже самая юная красавица.
С приходом двадцатипятитысячной армии Осман-паши двухтысячный гарнизон Плевны принялся спешно возводить новые укрепления, ремонтировать старые.
В штабе Дунайской армии только теперь всполошились. Выполнение задачи, поставленной перед Западным отрядом, усложнялось. Вместо двухтысячного плевненского гарнизона Криденера ожидала армия Осман-паши, засевшая за крепкими укреплениями.
В главной квартире Дунайской армии, уединившись с начальником штаба, великий князь Николай Николаевич сетовал на присутствие в ставке царя со свитой.
— Вы знаете, генерал, приезд государя меня сковывает. Создается впечатление, будто он вмешается в руководство армией. Раздражает меня и Милютин. Его постоянные советы надоели. Вы спрашиваете, когда император возвратится в Санкт-Петербург? Судя по тому, как он здесь обжился, нескоро, если не к концу войны. Вы слышали, вскорости сюда прибудет князь Горчаков. Остается приехать министру финансов и молодой царице с фрейлинами, и нам не до походной жизни.
— Ваше величество, не пугайте меня Рейтерном. В делах финансовых мы с вами не ангелы.
— Победы нашего оружия все простят.
— Будем уповать на волю Всевышнего… Однако, если вы, ваше высочество, главнокомандующий, да чувствуете себя скованным, то я будто сижу на раскаленной сковороде. Мне кажется, что военный министр все время пытается обвинить меня в чем-то.
— Необходимо потребовать от Криденера соображения по взятию Плевны. При сложившейся ситуации, как ни прискорбно, Милютин оказался прав.
Маленький седенький генерал кивал, подобно китайскому болванчику:
— Я свяжусь с генералом Криденером по телеграфу… В тот же самый час, когда великий князь беседовал с Непокойчицким, в царской квартире Милютин высказывал свое неудовольствие Александру Второму:
— Ваше величество, генерал Криденер допустил непозволительную медлительность. Вместо того, чтобы быстро заняв Никополь, бросить отряд против двухтысячного плевненского гарнизона и овладеть Плевной, он выжидал. Этим и воспользовался Осман-паша.
