Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - [79]

Пока Витовт говорил, лицо его оживилось румянцем, глаза сверкали, он был прекрасен. Тромба остановился, он заслушался пламенной речью великого князя. Одушевление охватило и Ягайлу.

— Пиши! — крикнул он подканцлеру, — что я клянусь святым Станиславом вывести в поле всю мою рать, всю, сколько даст мне моё государство, а если не хватит скарба королевского, клянусь заложить все мои регалии и все маетности и владения королевские!

— Я, со своей стороны, обещаю и клянусь привлечь к общему святому делу подвластных мне и вольных князей на Литве и Жмуди.

— Клянусь вызвать от всех дворов королевских всю служивую шляхту, клянусь из собственных моих земель королевских доставить три тысячи подвод с конями и упряжью и отлить на королевских заводах в Медведицах пятьдесят бомбард, — говорил Ягайло, всё более и более воодушевляясь.

— Клянусь привлечь к общему делу моего зятя, великого князя московского Василия, князей Смоленских, Псков и Новгород, — заявил Витовт.

— Я пошлю послов к чехам, к волохам и в Венгрию, они не смеют отказать мне в помощи, — не уступал Ягайло[73].

— Вот мой договор с кипчакским царём-султаном Саладином, сыном Тохтамыша: по первому моему слову он обязан привести 30 000 всадников! — как последнюю карту выложил Витовт.

— Клянусь испросить благословение святейшего отца Папы, если бы даже мне это стоило годового дохода с копей Велички, — горячился Ягайло[74]. — Благословение святейшего отца Папы! — повторил он и перекрестился, — это верная победа над врагом.

— Аминь! — произнёс Витовт.

— Аминь! — повторили король и пан Тромба.

— Куда собирать войско и когда поход? — спросил Витовт.

— Думаю, лучше всего мне идти на Гнезно и Варшаву, а литовцам на Гродно.

— Я бы предложил Плоцк на Висле. Оттуда можно направить удар куда угодно!

— Что верно, то верно, — проговорил Ягайло, — наша цель — нанести удар в самое сердце рыцарства. В Мариенбург. Но постой, как мы перебросим войско через Вислу? Ты знаешь, сегодня глубины три локтя, завтра двух пядей нет, а пойдут дожди выше Кракова, ни на лодке, ни в пароме.

— Прежде чем решиться на этот путь, я советовался с людьми знающими. Псковские плотники, искусники в мостовом деле, берутся навести мост на Висле!

— Как, мост через Вислу? — в изумлении воскликнул Ягайло.

Пан Тромба тоже с изумлением посмотрел на великого князя, словно желая узнать не шутит ли он — так невероятна казалась ему мысль о построении моста через Вислу.

— Обещают построить мост, если леса, железа и народа будет вволю, — совершенно спокойно отвечал Витовт, — и я им вполне доверяю!

— Твоё дело, брат и друг, — промолвил Ягайло, — ты опытнее меня в делах воинских, быть по-твоему.

— Дозволь слово молвить, — сказал с поклоном подканцлер.

— Говори! — разрешил Витовт.

— Я знаю место близ Плоцка, лучше и не надо для большого лагеря.

— Уж не Червенск ли? — спросил Витовт.

— Так, государь. И стан крепкий, и Висла под рукою, и бор, и пойменные луга, сена довольно!

— Я о Червенске и думал, так и пиши: сойтись под Червенском.

— Когда встреча? — спросил Ягайло.

— За неделю до Петрова дня жди меня, буду!

— Так поздно?! — воскликнул король, — да до этого времени крыжаки успеют отвоевать у меня полкоролевства!

— Не надо, чтобы немцы догадывались о нашем союзе, пусть они думают, что мы съехались для охоты на зубров и диких оленей, — сказал Витовт.

— Ох, мой родной, — вздохнул Ягайло, — хитры эти шельмы немчины, всюду у них шиши да послухи[75]. Что ни примешь в королевскую службу немца, наверно изменник, а поди посмотри как в бой — даже со своими лезет, словно вепрь дикий. А глядь, сам из-под полы в Мариенбург обо всём доносит. На грош заслужит, а на целую копу грошей изменит. Все немцы таковы отныне и вовеки!

— Что ж, пусть будет так. Да кто же нам мешает завести то же и в ордене? Сколько из этой нищей братии имеется в Пруссах да около Мариенбурга? Ты только шепни епископу Куявскому, он дело это устроит, через него и донесения получать будешь. Когда я жил у рыцарей, он мне сам первый предлагал устроить этот вечный надзор.

— Быть не может?! Сам епископ?

— Ну да, не ладит он с великим магистром, дважды до Авиньона их споры доходили, ну, а уж с новым магистром — словно кошка с собакой! Если хочешь, я спишусь.

— Через кого же? — спросил Ягайло. — А очень просто, через слепого певца-лирника, он то по Литве бродит, то в пруссы идёт, поёт про старых князей, будит в сердцах литовцев чувство любви к отчизне!

— Прекрасно, пусть в таком случае пересылает все сведения пограничному архиепископу Гнезненскому — он верный слуга короны польской и мой духовник. Но всё-таки, что мне делать, если рыцари дознаются и объявят мне войну, ведь это будет разорение края! — сказал король.

— Раньше половины собачьего месяца /июня/ я не могу ни сам выступить, ни ожидать татар. Следовательно, до этого времени поручи своим панам-советникам тянуть дело с рыцарями, иди на суд об Дрезденке к соседним монархам, к императору, к королю венгерскому, ко мне, наконец.

— Постой, дело Дрезденки решённое! — воскликнул Ягайло, — я поклялся моими священными реликвиями, что без Дрезденки не хочу короны польской!