Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - [144]

— Сломить их, сломить во что бы то ни стало! Сломить схизматиков, — гремел вне себя от ярости магистр и посылал знамя за знаменем, чтобы уничтожить эту поредевшую горсть храбрых. Он понимал, что пока не сломан этот последний оплот Витовта, победа несовершенная!

Рыцари в своём ослеплении полагали, что они уже разбили всё литовско-польское войско, и не знали, что тут же, несколько левее места первого боя, стоит ещё нетронутая польская армия и только ждёт благоприятного момента для наступления.

Выиграв первый литовский бой, немцы и не думали, что им тотчас придётся выдержать ещё сильнейший польский бой и встретиться лицом к лицу с баловнем счастья, самим королём Ягайло!

Увлечённые только одной мыслью сломить упорных схизматиков, сломить во что бы то ни стало, они вдруг с удивлением и ужасом увидали, что весь лес, находящийся правее их, словно ожил, что из всех полян выступают стройные отряды польского войска. Только шум и вой сотен труб, и громадное королевское знамя, развевающееся над одним из отрядов, закованных в блестящие латы витязей, показали им, что победа ещё не решена, и что поляки выступают в свою очередь на поле чести.

В первую минуту рыцари смутились, но, упоённые торжеством победы, только что одержанной над литовцами, быстро оправились, построились и двинулись против поляков, в свою очередь несущихся на них со священным гимном «Богородицы» на устах.

— Христос Воскресе! Христос Воскресе! — гремели в ответ рыцари и их гости.

Глава ХIII. Король в опасности

Отпустив Витовта и отдав последние распоряжения главнокомандующему польскими войсками Зындраму, Ягайло приказал подать себе всё своё рыцарское вооружение и быстро стал одеваться. Он решил во чтобы то ни стало сам принять участие в начинающейся битве и всё время торопил оруженосцев, застегивающих его броню и колонтари.

Наконец он был совсем вооружен. Чудные стальные латы его горели золотой насечкой, и на золотом шлеме развевались девять павлиньих перьев.

Великолепный конь каштановой масти со звёздочкой во лбу, из тысяч выбранный, нетерпеливо бил копытом под царственным всадником. Теперь уже сам король рвался в бой, и только советы благоразумного подканцлера Николая Тромбы удержали его рвение.

— Ваше величество, — говорил опытный в бою капеллан-воин, — если будет нужно, великий князь пришлёт просить о помощи. А теперь погодите, государь, почти всё немецкое войско в бою, у них нет больших резервов, если они и сломят литвинов, то мы сломим их. Избави Бог показать, что у нас пятьдесят три польских знамени, да семь наёмных.

— Не говори ты мне про них, — с неудовольствием отозвался Ягайло, — это люди дешёвые, их считать нечего, нынче нам, завтра им служат!

— Что правда, то правда, да нынешний же день они у нас!

Шум битвы на правом крыле всё усиливался. Король нетерпеливо ожидал вестей с поля битвы, но их не было. Крайне занятый сражением, Витовт совсем забыл данное Ягайле обещание извещать его каждые четверть часа о ходе боя и теперь, измучив уже другого коня, пересел на третьего и помчался к крайнему левому флангу, ведя туда подкрепление.

Окружённый блестящей свитой и своими шестьюдесятью телохранителями в кованых доспехах, король быстро помчался к холму, откуда хотя отчасти можно было видеть поле сражения.

На половине пути ему встретилась целая толпа молодых людей, судя по одеждам, из зажиточных семейств Великой Польши, и встала на колени.

— Что это значит? — спросил удивлённый Ягайло.

— Заклинаем вашу королевскую милость, — заговорил за всех один из них, — теперь, здесь же, в виду врагов, посвятить нас в рыцари вашей державной рукой.

Ягайло был очень тронут этим выражением любви и доверия непокорной лапотной шляхты, которая всё-таки ещё чуждалась его как короля «на Кракове». Он вынул меч, и собственноручно ударил им плашмя по спине каждого из коленопреклонённых шляхтичей, производя их в рыцари.

Громкие крики восторга и виваты новопосвящённых были ему ответом.

— Враги перед нами, — вдруг заговорил Ягайло, — я уверен, что каждый из вас докажет, что он достоин этой воинской чести.

— Умрём за тебя, государь! Рады биться до смерти! — загремели молодые энергичные голоса.

— Зачем же до смерти, до победы! — весело отозвался Ягайло и, пришпорив коня, помчался на холм. Но сражения оттуда уже не было видно. Вдали, на противоположной стороне долины, на вершине возвышенности, виднелись отчётливо 16 знамён рыцарского войска. Это всё больше были хельминские войска, находившиеся под непосредственным начальством самого великого магистра и долженствовавшие своим появлением в решительную минуту на поле битвы решить участь сражения.

— Однако, ты прав, Николай, не много у них войска в запасе! — улыбнулся Ягайло, показывая на рыцарские дружины.

— Не много-то не много, зато войска отборные, да и сам великий магистр с ними, — отвечал с поклоном воевода-канонник, — я издали узнаю его по золотому шлему с тремя рядами перьев.

Король хотел сделать ещё какое-то замечание, но топот примчавшейся во весь опор лошади, заставил его обернуться.

К нему подскакал, весь покрытый пылью, рыцарь, в котором Ягайло без труда узнал литовского боярина Румпольда, одного из ближайших советников Витовта. Он соскочил с коня и преклонил колено.