Грязь, пот и слезы - [35]

Казалось, главным девизом здесь были полная самоотдача и личная заинтересованность.

Я вернулся домой с чувством облегчения – наконец-то все началось.

Зачастую, когда тебе предстоит тяжелый и длительный процесс, труднее всего дается начало.

Теперь мы с Тракером раз в неделю ходили вечером на тренировки. Они должны были дать нам представление о том, что нас ожидает в течение года.

Сам отбор проводился по выходным на протяжении многих месяцев, но должен был начаться только через несколько недель.

Сначала отсеивались самые слабые и непригодные.

С каждой неделей вечерние тренировки становились все более трудными и изматывающими.

Обычно это были кроссы на длинную дистанцию, когда, казалось, у тебя вот-вот лопнут легкие, затем следовал стремительный бег по холмам с рюкзаком на спине – вверх-вниз, вверх-вниз – до тех пор, пока ребята не падали на колени, порой захлебываясь рвотой.

Особенно тяжелое задание: нас выстраивали на вершине крутого холма высотой в двести футов и приказывали бежать вниз, к его подножию. Здесь нам велели подхватить себе на закорки своего партнера и объявляли, что два курсанта, которые доберутся до вершины последними, будут «отправлены в свою часть», то есть признаны не прошедшими отбор.

Мы изо всех сил карабкались вверх, чтобы не оказаться последними, но стоило нам подняться, как всех нас, за исключением двух последних, посылали вниз, и все повторялось снова и снова.

Наконец нас оставалось всего несколько человек – и мы едва стояли на ногах.

Иногда наши командиры выполняли свои угрозы и отсеивали тех, кто оставался последними; порой всем просто отдавалась команда «бегом в лагерь» и никого не отсылали. Но мы не могли знать заранее, как они поступят.

Так у них было принято.

Отсев не грозил только в том случае, если ты выкладывался на сто пятьдесят процентов, держался в числе первых и не отступал.

Мы уже начали понимать, что для того, чтобы тебя оставили на следующую неделю, придется держать этот темп.

А еще нас заставляли устраивать «молотилку». Это боксерский бой в один раунд длиной в две минуты. Цель – любым способом уложить противника на пол. Никакой техники и правил, только жестокая драка.

Я всегда попадал в пару с одним здоровяком ростом в шесть футов четыре дюйма. И для меня бой заканчивался ужасно.

Затем снова «отжаться», «подтянуться» – и так до тех пор, пока мы не падали с ног.

На этом этапе мы еще даже не думали о том, пройдем ли отбор, – лишь бы не отчислили сегодня.

И все-таки после каждой такой адской тренировки возбуждение всегда побеждало сомнения в моих силах, и я постепенно привыкал к боли.

Умение не обращать внимания на боль, похоже, здесь было самым необходимым.

Глава 39

Наконец нас допустили к первому уик-энду предварительных испытаний.

В половине шестого пятницы я был уже около казарм, откуда нас должны были отвезти в штаб-квартиру САС.

Там намеревались еще раз убедиться, что мы «серьезно настроены участвовать в отборе и осознаем, чего от нас ожидают».

Так в тот первый вечер заявил офицер нашей группе, усевшейся на полу в скудно освещенном ангаре.

Он добавил:

– Хотелось бы, чтобы вы все прошли отбор, потому что мы постоянно нуждаемся в притоке людей. Но это удается не всем. Можете поверить, мне достаточно будет пальцев на обеих руках, чтобы пересчитать тех из вас, кто будет принят.

В ту ночь, дожидаясь, когда настанет половина шестого утра, я почти не спал на жестком бетонном полу в темном ангаре, с которым мне суждено было свыкнуться за предстоящие несколько месяцев.

В 6:00 нам отдали приказ начать кросс. (На эти предварительные испытания прибыли все батальоны 21-го полка.)

Первое задание было довольно простым: за один час пробежать по пересеченной местности восемь миль. Мы углубились в лес по тропе, которая вилась вверх по холму, – эту дистанцию мы преодолевали уже в четвертый раз.

Остаток утра был посвящен урокам начального образования, которые вели офицеры-специалисты, после чего нас коротко ознакомили с дальнейшей программой.

Затем мы побежали вниз на учения по штурму.

На курсах морских пехотинцев я проходил довольно серьезные учения по штурму. Но здесь сразу стало ясно: все будет иначе. Тогда эти учения увлекали нас, даже доставляли удовольствие, теперь же они предвещали тяжелый труд и физические страдания.

Инструкторы хотели видеть в претендентах заинтересованность в конечном результате, готовность к напряжению всех сил и наблюдали за каждым нашим действием.

Иногда они быстро подбегали, отводили какого-нибудь бедолагу в сторонку и тихо говорили ему:

– Проделай все сначала, только как полагается и в три раза быстрее и энергичнее.

После двух часов непрерывных перекатов, ползания, подъемов и нырков мы совершенно выбились из сил, мышцы рук и ног сводило от перенапряжения.

Не успели мы передохнуть, как получили приказ за несколько минут прибыть к небольшой поляне, находившейся на приличном расстоянии в лесу. Вся поляна была в крышках люков, которые вели в подземные туннели.

Худшего места для тех, кто страдал клаустрофобией, невозможно было найти.

Но времени на раздумья нам не дают и одного за другим вталкивают в эти маленькие лазы – и опускают за нами крышки люков.