Груз-500 (таежный детектив) - [50]

Кто-то из рабочих предложил:

— Василий Васильевич, вы хорошо знаете председателя артели, он ведь скоро здесь будет. Пожалуйста, вы от нашего имени, как бригадир, выскажите ему свою точку зрения, которую разделяют все работники участка.

Тут к группе собравшихся подошел бульдозерист Гриценко:

— Много говорить не надо, не надо мелочиться и отнимать время у председателя. Нужно ему прямо сказать: «Зачем такого негодного начальника вместе с Топорковым поставили?»!

— Нет-нет, — повысил тон Багрянцев, — этого делать нельзя. Рано еще поклеп на нового начальника возводить. Я на месте председателя к черту бы послал такого человека, который так говорит. Поживем — увидим, а пока горячиться не надо. Он же пока никаких окончательных решений не вынес. А про шестичасовой рабочий день только разговоры ходят, да и трудодень пока не рубится.

— А для чего мост построили? Чтобы в деревню ездить и водку привозить, — проговорил гидромониторщик из второй смены Геннадий Гурьянов. — Я ведь рядом с балком начальника нахожусь и вижу, что по ночам там творится. Мало того, что сами в деревню ездят, так еще ночью друзей сюда привозят и пьянки устраивают. Прошлой ночью поваренка чуть не побили, мол, запусти в столовую друзей участка и на стол закуску поставь. Их человек шесть было, все мордовороты, гости Савочкина из Ильичевки. Когда такое было — страшно ночью по участку пройти. Мы же в запретной зоне и не танцами приехали заниматься. Ведь это в плохое вылиться может, будут по ночам золото в балках искать, а нам только этого и не хватало! Эта шахтерская братия в глаза золото не видела и не знает, как оно охраняется. Мы самито его не видим. На днях, в три часа ночи, двое подошли прямо к моему монитору: покажи золото да расскажи, много ли его тут, в этих кочках. А можно его с той стороны болота копнуть? Ведь это золото наше, а вы, хапуги, на все готовое приехали. А сами глазами рыщут по земле, камешек побольше выглядывают, чтобы меня сразу наповал завалить. Не знали, что у меня пистолет за пазухой и ко мне подходить запрещено, особенно посторонним. Я глаза от страха выпучил и думаю: сейчас дизеля повырублю и в своей кладовке запрусь. Они огляделись и видят: наши артельские парни идут. Якобы со свинарника шли, свинья поросилась, хорошо — ко мне повернули перекурить. Тогда эти амбалы направились в балок дизелиста, мол, их там Савочкин ждет. Разве руководство не знает, что здесь по ночам творится? Так скоро участок в проходной двор превратится. И будут эти шахтеры по балкам шарахаться. Ссылаются на Савочкина с Топорковым. Видимо, не просто знакомые, а и интересы общие у них есть, а возможно, и у начальника участка. Вот если б Василий Васильевич об этом сказал да треснул как следует Топоркова: «Когда на участке порядок будет?». Ведь мужики вскрышу на глазок копают: ни чертежей, ни замеров. Никто отметок не соблюдает. Куда идем?

Багрянцев встал со скамейки и нехотя произнес:

— Геннадий, ты лишнее говоришь, не надо везде начальника винить. Он еще пока присматривается к делам. Возможно, ему все эти безобразия известны и скоро он примет решение. Но вот за то, что на полигоне порядка нет, я его не оправдываю, но и от нас многое зависит.

— Не криви душой, Василий Васильевич, — громко заявил экскаваторщик Кирилл Масленников, — разве можно так работать. Как-то Топорков спрашивает: «Зачем траншею роешь?». Мне пришлось остановиться и ему, горному мастеру, второму человеку на участке, объяснять. Он ушел. Потом идет начальник, что-то не в духе, издалека вижу — весь опухший. Еще не подошел к экскаватору, а уже меня матом кроет: зачем копаешь, проход перегородил, когда он на осмотр третьего блочка идет. Я опять останавливаюсь, вылезаю, начинаю, как положено, докладывать, зачем траншею рою, а он, даже не дослушав, опять матом. Я ему говорю: «Вы решите с геологом, он-то лучше меня знает, зачем эти траншеи бьются. Вы всеми делами тут заведуете, вот и решайте, копать или не копать. Я-то тут причем, зачем вы меня матом ругаете, я же вам слова плохого не сказал, я что, нанес вред участку?». А он мне: «Будешь так со мной разговаривать — на Большую землю отправлю или на тариф посажу. А сейчас, пока я тут ходить буду и с мужиками разговаривать, вот этот участок траншеи должен быть зарыт!». Я тут же развернулся и траншею закопал. Разве раньше такое было? А вы все его жалеете! Мало он еще проработал, в артельную жизнь не вошел, а видишь, как нагло себя ведет. Я уже хотел осиновый кол для замера глубины траншеи в руки взять и так его огреть, чтоб он десятому заказал, что нельзя так с артельщиками унизительно разговаривать. Да кол был крепко привязан к станине, а тут и злость прошла. Пошел к геологу, но тот весь больной. Не стал его расстраивать. Вчера весь день как на иголках был, указаний, как сказал Васильев, ждал и сегодня жду, но пока ничего. А вы его защищаете! Василий Васильевич, мы всегда с уважением к вам относились, будьте объективны, мы ведь давно с вами работаем. Обязательно нужно рассказать председателю об этих безобразиях. Нам неудобно, посчитает еще, что мы через голову прыгаем. Вы ведь знаете, что мы не привыкли начальству вопросы задавать. Начальник поздоровается — и мы с ним приветливо, еще и улыбнемся, чтоб у всех настроение хорошее от встречи осталось. Если вы не скажете, то мы будем вынуждены сказать, иначе все так и останется, — возбужденный, с красным лицом, закончил Масленников.