Грозовыми тропами - [12]
Проносится последняя теплушка с часовым на тормозной площадке. Мигает, удаляясь, хвостовой фонарь. Хлебный эшелон спешит в Петроград.
Армия «Трясогузки»
И не важно, какого я роста,
До звезды дотянусь все равно.
Это сделать, конечно, не просто,
Но в судьбе моей все решено.
Революция верит геройству,
Для геройства нам сердце дано!
(Из песни к фильму)
Старый паровозик преодолевает подъем. Он тащит пять теплушек. Из открытых дверей доносятся голоса. Пьяные солдаты горланят под гармошку:
На обочине мелькают телеграфные столбы с повешенными людьми.
Из окна паровозной будки выглядывает колчаковский офицер. Глаза недоверчиво прощупывают плывущий мимо лес в предутренней дымке, кусты, канавы, придорожные избенки и сторожки.
На песчаной бровке стоит пожилой обходчик с желтым флажком. Когда короткий состав прошел мимо, он сердито плюнул, спрятал флаг и прошептал:
— Чтоб вам ни дна ни покрышки! Проклятые!
На повороте из кустов вышел мальчишка, прислушался к приближающемуся перестуку колес и положил на рельсу металлический костыль. Слева и справа от колеи воткнул два небольших флажка. Ветерок развернул белую материю. На батистовых флажках чернильным карандашом написано: «Армия «Трясогузки».
Слышен свисток паровоза. Мальчишка сбежал с насыпи и, пришлепывая оторванной подметкой, бросился в заросли.
Приближается паровоз. Он подпрыгивает, наехав на костыль, кренится набок. Колеса соскакивают с рельсов, и паровоз, окутавшись паром, летит под откос, увлекая за собой все пять вагонов.
Услышав грохот, обходчик бежит по шпалам к повороту, за которым произошло крушение.
— Неужто и на карателей кара нашлась? — с надеждой шепчет он.
Из мясорубки ползет фарш. Кухонный мужик медленно крутит ручку. Повар из глубины кухни несет поднос с кастрюлями и сковородками. Проходя мимо мужика, бросает на ходу:
— Крути веселей!.. Закончишь — приготовь котлы. Лудить понесем!
Выйдя из кухни, повар пересек двор. Часовой, дежуривший у черного входа в особняк, открыл дверь и втянул в себя запах, распространявшийся от подноса с завтраком для полковника.
Но у полковника в то утро аппетита не было. Сидя в кресле в уютном кабинете, он брезгливо вертел в руках знакомый флажок. На одной стороне написано чернильным карандашом «Красный», а на другой — «Армия «Трясогузки», причем слово «трясогузка» взято в кавычки.
Полковник поднимает злые глаза на адъютанта, цедит сквозь зубы, презрительно растягивая слова:
— Что это за армия такая — тря-со-гуз-ки?.. Кличка партизана?
Адъютант прищелкнул каблуками.
— Не могу знать!.. Наша контрразведка молчит… Но разрешите, господин полковник, обратить ваше внимание на почерк… Детский!
— Ваша догадка лишена оснований! — возразил полковник. — Грамотность этих скотов до старости остается на детском уровне!.. Сколько пострадало вагонов?
— Пять… и паровоз.
Полковник резко встал, повторил с иронией:
— Пять вагонов и паровоз!.. Вполне наивный детский почерк!
В кабинет входят денщик и повар с подносом. Они начинают накрывать стол для завтрака.
— Попросите ко мне есаула! — говорит полковник адъютанту и снова рассматривает флажок, прикасаясь к нему лишь кончиками холеных пальцев.
Такой же флажок, но в других руках — мозолистых, рабочих. Его рассматривает бородатый мужчина. Рядом стоит обходчик, рассказывает:
— Лязгнуло, грохнуло и стихло, будто провалился состав! Подбегаю — паровоз и пяток вагонов — под откосом!
Бородатый мужчина помахал флажком.
— Ну, а это тут при чем?
— А при том, Кондрат Васильевич! Два их было… Один колчаковцы взяли, а другой я подобрал… Отбросило его в сторону — никто и не заметил… И взяло меня сомнение: ежели наши работали — почему меня не предупредили? Флажки, опять же, зачем?
— Наши, наши! — сердито произнес Кондрат Васильевич. — Среди наших болванов нету!.. Это надо же додуматься! — Он с возмущением потряс флажком. — «Армия «Трясогузки»!.. Какой Наполеон выискался! А ведь грамотный, черт! Смотри, какие закавыки намалевал!
Кондрат Васильевич ткнул пальцем в кавычки, подошел к горну и бросил флажок в огонь.
— Так будет лучше!.. А тебе уходить придется. Очухаются — в первую голову за путевого обходчика возьмутся.
В это время в переулке, в конце которого стоит жестяная мастерская Кондрата Васильевича, показались повар и кухонный мужик. Они несут котлы и кастрюли.
В одном из домов к окну подошла девушка, сняла гармонь с подоконника, взяла несколько громких звуков.
Услышав этот сигнал, Кондрат Васильевич быстро отодвинул верстак, заваленный железным хламом, приподнял две половицы. В полу образовалась щель. Видны деревянные ступени.
— Отправлю тебя к партизанам, — сказал обходчику Кондрат Васильевич. — А до вечера погостишь у меня в подвале.
Обходчик спустился вниз. Кондрат Васильевич поставил верстак на старое место и деловито застучал деревянным молотком по куску жести.
Над дверью задребезжал колокольчик.
Повар и кухонный мужик внесли в мастерскую котлы и кастрюли.
Любуясь настойкой в хрустальной рюмке, полковник говорит раздраженным тоном:
— Начать с путевого обходчика. Прочесать весь город. Хочу отметить, есаул, что головорезы из вашей команды начинают меня раздражать. Помпезно обставленные расстрелы — это далеко не все, чем следует заниматься контрразведке!.. Можете идти!
