Гробы спасения - [17]

Не меньше Ефремова переживал случившееся и сам Николай Иванович Орлов. Сразу после краткого, но бурного и красочного объяснения с мэром, он впал в ступорообразное состояние и, остановившись посреди пристани прямо под неподвижно парившим в воздухе штабелем гробов, задрал благообразную седую голову кверху и, словно оцепеневший кролик перед голодным удавом, принялся буравить облитые жидким золотом прожекторного света гробы неподвижным, ничего не выражающим, взглядом, в глубине которого, если, однако, хорошенько вглядеться, можно было заметить отлично замаскированный суеверный ужас.

Между прочим, очень скоро выяснилось, что Чудо-Гробы заставили смотреть на себя внимательно, не отрываясь, не только лишь одного председателя городского Совета ветеранов, но и многих других людей – против их воли, вследствие чего на пристани сделалось намного тише и спокойнее, чем еще каких-нибудь несколько минут назад. И сразу вдруг выяснилось, что в природе, оказывается, давно уже собиралась гроза – вдали, у кромки горизонта полыхнуло ослепительное оранжево-голубое зарево, с запада прилетел мощный порыв влажного свежего ветра и под аккомпонемент низких громовых раскатов качнул висевшие на металлическом тросе Гробы. Отчего они со скрипом закачались из стороны в сторону, напомнив наиболее продвинутым в Вере горожанам чудовищный маятник Времени, неумолимо отсчитывающий строго регламентированные секунды жизни, отпущенные Создателем каждой земной твари, включая человека.

Сразу после молнии и грома в воздухе запахло озоном с примесью незнакомого, но довольно тонкого и приятного экзотического аромата.

– Наверное, эти гробы – из древесины эвкалиптов, как вы думаете, Николай Иванович? – вывела Орлова из оцепенения неожиданным вопросом его заместитель старушка – божий одуванчик, Скаредникова Екатерина Ивановна. – Их же нам прислали, если я не ошибаюсь, из самой Австралии. Мне кажется, что они с нами очень некрасиво поступили. Если уж они вправду решили проявить настоящую заботу о наших ветеранах, могли бы прислать что-нибудь другое.

– Что, например? – против воли вовлекаясь в разговор со Скаредниковой и не отрывая взгляда от Гробов, машинально спросил Орлов.

– Ну не знаю! – несколько раздраженно ответила Екатерина Ивановна, – Сувениры бы какие-нибудь – плюшевых мишек-коала или кенгуру, утконосов там прислали бы. Пустяк, казалось бы, а настроение старикам бы поднялось! Ну не гробы же присылать, в самом-то деле, Николай Иванович! – возмущенно закончила раздухарившаяся старушка.

– Ой, Катя – ты-то помолчи, ради Бога! – с внезапной злостью оборвал Скаредникову Николай Иванович, – Может обычай у них там такой в Австралии – признаком самого хорошего толка считается подарить на день рожденья старому человеку дорогой, добротно сколоченный гроб!

Екатерина Ивановна испуганно выпучила на председателя близорукие глаза и молча принялась пережевывать и глотать рвущиеся наружу скользкие мятно-горькие карамельки слов обличения и справедливого бичевания.

– Эти гробы нам прислали не случайно, Катя! – почти спокойным тоном вдруг доверительно сказал ей Орлов, – Мы еще из-за них наплачемся! Паша-то Астахов неспроста крякнул, ой – неспроста! – Николай Иванович опустил голову и смачно сплюнул себе под ноги.

Тут опять молния полыхнула, ярко осветив растерянно-изумленные лица людей, молча рассматривавших Гробы. Небо, казалось, раскололось пополам прямо над головами собравшихся. Новый порыв ветра качнул штабель с гробами по еще большей амплитуде, чем в прошлый раз. Что-то там сдвинулось – в штабеле, опасно накренилось, блеснуло дугой изломавшегося отражения луча прожектора и от штабеля медленно, как бы нехотя, отделился один из Гробов. Он лениво перекувыркнулся в воздухе, щеголевато и даже чуть кокетливо сверкнув на прощанье в перекрестье прожекторных лучей великолепной полировкой изящных обводов и плавно, по вращательной траектории, как если бы весил чуть больше атмосферного воздуха, опустился на щербатый заплеванный асфальт пристани, прямо под ноги Николая Ивановича Орлова, издав при этом глухой стук.

Николай Иванович наклонился, взял Гроб за угол двумя пальцами и попытался приподнять или сдвинуть его с места. Но у него ничего не получилось.

– Тяжелый какой! – с удивлением произнес председатель Совета ветеранов, – А по воздуху спланировал, что твоя пушинка.

– Екатерина Ивановна! – выпрямился Николай Иванович, оставив в покое Чудо-Гроб и официальным голосом обратился к Скаредниковой, – Этот гроб мы подарим Паше Астахову, он ему сейчас очень кстати, а остальные публично сожжем. И позаботьтесь о том, чтобы мероприятие это оказалось широко освещенным средствами массовой информации.

– А когда вы планируете… сжечь?

– Завтра – Девятого Мая, прямо на митинге. Это будет наш ветеранский ответ всем тем, кто хотел бы поскорее увидеть нас в гробу! И завтра же выставим тело Павла Петровича Астахова в нашем клубе для прощания. Сейчас собирай всех активистов и вместе с этим гробом едем к нему домой, пока Пашу там не выкинули в выгребную яму от нетерпения поскорее занять жилплощадь покойного! – последние слова он, правда, процедил сквозь зубы, так что Скаредникова не расслышала про выгребную яму и жилплощадь.