Гридень и Ратная школа! - [23]

По ту сторону меня да и остальных ждал лишь пустой бетонный тамбур да приоткрытый люк посреди помещения. Не такой, как канализационный, а размерами поболе.

Сквозь отверстие в полу, под тусклым светом ламп можно было разглядеть добротную металлическую лестницу ведущую куда-то вниз.

— Ненавижу, блядь, лестницы, — едва слышно ругнулся я.

Сомнений в том, что лаз приготовили специально для нас, у меня не имелось и от этого осознания недобро засосало под ложечкой. Лезть не пойми куда совсем не хотелось, поэтому я решил немного прояснить ситуацию.

— Господин сотник, а зачем нам под землю лезть?

— Во-первых, не “нам”, а “вам”. А во-вторых, за надом, — соизволил ответить Твердислав, пока остальные новобранцы просачивались внутрь помещения. — Ещё вопросы есть, а Культяпка?

— Никак нет, — в привычной манере ответил я и только затем меня осенило…

Стоп! Как он меня назвал? Откуда ему вообще известно об этом прозвище? Голову даю на отсечение, сотника не было рядом, когда Мотыга так меня обозвал. Неужто кто-то успел шепнуть ему об этом пока мы шли или каким другим путём передал информацию? Но тогда получается среди нас девятерых есть крыса? Некий стукачок-засланец, которого специально подрядили в отряд, чтобы он занимался доносительством. Скорее всего, неизвестный такой же новобранец, как и мы, просто польстился на награду и решил стать соглядатаем. Осталось лишь понять, кто он этот шпион доморощенный?

— Чего застыл, полезай давай, — вновь напомнил о себе Твердислав.

Пока я перебирал в голове подозреваемых, в бетонной коробке остались лишь мы вдвоём — другие новобранцы уже сползали вниз по лестнице.

— Так может, я здесь обожду? С одной рукой особо не полазишь.

— А ты подбородком цепляйся, — дал “дельный” совет сотник и подтолкнул меня к тускло освещённому зеву, внутри которого копошились мои будущие соратники. — А коли падать начнёшь, то и зубами.

Делать было нечего, пришлось спускаться. Впрочем, всё оказалось не так страшно. Во-первых, слезать — не залезать, ну а во-вторых, опыт подобных манёвров у меня уже имелся. Благо не первый год одной рукой орудую да и в подпол частенько лазил.

Интересно, как там дед? Скучает поди, вдвоём-то нам всяко веселей было, а теперь, как бы ни спился с горя. Хотя кого я обманываю, такому, чтобы спиться никакой медовухи не хватит — здоровье у деда железное, несмотря на преклонный возраст.

Когда до земли оставалось пару метров, я разжал хватку и ловко сиганул с лестницы вниз. Как выяснилось чуть позже, сделал я это зря. Приземление выдалось жестковатым, под ногами снова оказался то ли бетон, то ли его местный аналог.

Чтобы догнать остальную группу, пришлось пройти ещё несколько метров по бетонной кишке и только после этого я оказался в другом помещении, которое разительно отличалось от верхнего тамбура. Мало того что размерами оно было едва ли не с цирковую арену, так ещё и по всему периметру круглого зала, прямо на стенах висели звериные шкуры.

Но на этом сюрпризы не заканчивались, посредине помещения высились знакомые всем славийцам идолы — каменные резные колонны с гротескными ликами, в которых без труда можно было опознать Рода, Перуна, Велеса, Стрибога, Сварога и даже Белобога с Чернобогом. Эмоции на каменных лицах разнились: от праведного гнева у Перуна до отеческой заботы Рода, но всех их объединяло одно — слегка приоткрытые рты, из которых ручейками стекала вода.

Не было никаких сомнений, я попал в капище. Причём непростое.

Как неприкаянные мы сгрудились у входа и не смели ступить дальше. Они из-за набожности, я — чтобы ненароком не выдать себя.

Есть такое простое правило: со своим уставом в чужой монастырь не ходят. После перерождения я всегда старался его придерживаться, поэтому и сейчас не стал чудить и выбиваться из серой массы, а стоял и деланно благоговел. Потому как не верил, что кучку детей оставили бы без присмотра в столь важном месте. И вскоре мои догадки подтвердились, одна из шкур сдвинулась в сторону и на свет вышел волхв.

Он разительно отличался от уже виденного мной собрата: никакой военной формы и уставной стрижки. Вместо них, тёплый свитер под горло, портки, удобные ботинки и седая шевелюра до плеч. Объединял двух волхвов лишь символ их статуса — резной деревянный посох, покрытый каменьями.

— Слава Роду, отроки, — пожилой мужчина отчего-то предпочёл использовать гражданское приветствие вместо воинского.

— Роду Слава, — вразнобой промычали мы в ответ.

— Вижу по лицам вашим, что Твердислав как обычно немногословен был. Ну не беда, не впервой мне отроков неразумных привечать, — по-доброму усмехнулся жрец. — Звать меня Боян, старший волхв Ратной школы с дозволения князя нашего Стужгородского. Я тот, кто укрепит вашу связь с Небесным кузнецом, дабы поделился он с вами силою своей.

С этими словами волхв приблизился к нам и несколько каменьев на его посохе засветились — прямо как тогда в деревне у его собрата по жреческому ремеслу. Странные минералы вновь признали нас достойными "божественного" внимания.

Узловатые старческие пальцы пробежались по деревянному навершию и с губ волхва внезапно слетел пробирающий до дрожи напев.