«Грейхаунд», или Добрый пастырь - [48]

Краузе выслушал сообщение Орла по рации, прикинул его курс, дождался следующего доклада акустика и вновь повернул «Килинг» вправо.

Последние сутки он тратил глубинные бомбы, как мальчишкой – монетки на первой в своей жизни ярмарке. Но в тот день, когда он с пустыми карманами горестно озирал все, что хотел купить, добрый папочка и улыбающаяся мамочка украдкой сунули в его горячие ладошки по десятицентовику – по десятицентовику каждый, а ведь эти деньги были нужны семье на еду. Теперь некому восполнить запас глубинных бомб на «Килинге». Краузе отбросил воспоминая, на целую секунду заполнившие его усталый мозг. Одну секунду в серой промозглой рубке он чувствовал жаркое калифорнийское солнце, запах коров и вкус сахарной ваты, слышал шарманку и крики торговцев – и ощущал уверенность ребенка рядом с любящими родителями. Теперь он был один, и от него требовалось решение.

– Будем бомбить одиночными, мистер Фипплер, – сказал он. – Рассчитывать надо очень точно. Учитывайте последний известный курс подлодки и вносите поправку на время погружения до выставленной глубины.

– Есть, сэр.

– Проинструктируйте офицеров на посту бомбосбрасывания. У меня не будет времени.

– Есть, сэр.

– И скажите мистеру Понду. Свободны, мистер Фипплер.

– Спасибо, сэр.

– Право руля. Курс два-восемь-семь.

Это оптимальный курс на перехват.

– Джордж – Орлу! Иду на нее.

При сбросе одиночной глубинной бомбы нельзя учесть маневр уклонения со стороны противника. Ее надо сбрасывать там, где была бы подлодка, если бы шла прежним курсом. Вероятность, что она будет там, мала, но вероятность в любой другой точке еще меньше. Теперь точность атаки стала еще важнее. Но Краузе и без того старался управлять «Килингом» как можно точнее; большей точности ему взять неоткуда. Надо думать четко, методично, не поддаваясь чувствам, даже если приходится насиловать усталый мозг, даже если опять позарез нужно в гальюн, даже если зверски хочется есть и пить, а суставы болят нестерпимо.

Пора сменить методы; немецкий капитан за последнее время уже привык к его тактике.

– Джордж – Орлу. После следующей атаки я пойду прежним курсом. Держитесь от меня справа по носу и пройдите обратным курсом по моему кильватеру, сразу как я отойду.

– Есть, сэр.

Четверг. Предполуденная вахта – 8:00–12:00

Краузе выслушивал пеленги и дистанции; подлодка абсолютно точно не могла повернуть в сторону «Килинга». Сейчас он сообразил, что некоторое время назад, когда к нему обратился Фипплер, менялась вахта. Его команды рулевому теперь повторял другой голос; кто-то входил в рубку, кто-то выходил. Карлинг ждал возможности доложиться о заступлении на вахту, зато на посту бомбосбрасывания был теперь Нурс, и это радовало.

– Очень хорошо, мистер Карлинг.

Карлинг проспал несколько часов, набил живот яичницей с ветчиной, и ему не требовалось в гальюн прямо сию минуту.

– Контакт на пеленге два-восемь-два. Дистанция близкая.

Хороший перехват, по касательной к окружности, которую, насколько он рассчитал, описывала подлодка.

– Мистер Нурс!

Нурс точно рассчитал момент:

– Первый – пли!

После серий по четыре одиночный взрыв прозвучал странно и неуместно. «Килинг» продолжал идти прежним курсом. «Виктор» прошел левым бортом вдоль его левого борта, быстро превращаясь из силуэта анфас в подробный рисунок обмерзшего корабля в профиль; польский флаг полоскал на ветру, гордо реял вымпел на мачте. Мелькнули закутанные фигуры впередсмотрящих, люди в рубке (Краузе не знал, здесь британский офицер, с которым он говорит по рации, или внизу) и, наконец, расчеты бомбосбрасывателей на открытой ветру корме.

– Орел – Джорджу. Мы по виду такие же замерзшие, как вы?

Значит, он должен не только охотиться за подлодками, но и шутить. Пришлось на ходу вымучивать легкомысленный ответ, а шутить Краузе не умел. Он провел научный поиск в направлении того, что, на его взгляд, должно было считаться смешным, и выдал подобие каламбура.

– Вы похожи на поляков-полярников.

Едва «Виктор» прошел мимо, «Килинг» скользнул носом в его кильватерный след. Снова за дело.

– Джордж – Орлу. Поворачиваю влево. Рулевой, лево руля. Курс ноль-ноль-ноль.

Теперь он кружил в обратную сторону, против часовой стрелки, после нескольких кругов по часовой. Но возможно, командир немецкой подлодки угадал его замысел.

Краузе, осторожно ступая по скользкой палубе, вышел на левое крыло мостика и стал смотреть, как атакует «Виктор». При быстро меняющихся пеленгах трудно было определить на глаз, поворачивает ли тот в преследовании контакта. Краузе вернулся в рубку. Несмотря на выбитые окна, там было теплее, чем на крыле мостика.

– Орел – Джорджу. Она у нас прямо по курсу.

Краузе надеялся устроить немцу неприятный сюрприз: новую атаку сразу после того, как лодка ушла от предыдущей. Еще более страстно он надеялся на успех этой новой атаки, на то, что очередная серия «Виктора» превратит подлодку в неуправляемую груду металла. На глазах у него взорвались глубинные бомбы: всего три, одна в кильватере, две по сторонам. V-образная серия – одна бомба там, где должна находиться подлодка, и по одной сбоку на случай поворота вправо или влево.