«Грейхаунд», или Добрый пастырь - [47]

– Орел – Джорджу. Она в десяти градусах справа по нашему носу, сэр.

– Очень хорошо. Поворачиваю к ней.

Прикрыть тыл? Если бы у него был для этого свободный корабль! В списке потерь четыре названия; значит, в целом за сутки боя противник потопил шесть судов. Сотни погибших. А у них на счету одно вероятное потопление и одно с крайней малой степенью вероятности. Сочтет ли Вашингтон выгодным такой размен в этой смертоносной карточной игре? А Лондон? А Дёниц в своем лорьянском штабе? Не важно, кто что подумает, главное – выгоден ли такой размен по сути? И даже это не важно; нужно выполнять свой долг независимо от того, выигрывают они войну или проигрывают. Идти до конца, сколько хватит сил.

– Орел – Джорджу. Атакую.

Усталый мозг машинально отметил названные телефонистом пеленг и дистанцию. Лейтенант Фипплер, начальник артчасти, ждал внимания Краузе. Ему-то что нужно? Рванула первая глубинная бомба «Виктора».

– Право помалу! Одерживай! Так держать!

Сейчас «Килинг» указывал носом на перепаханную полосу воды, готовый, если потребуется, без промедления начать следующую атаку. И Краузе по-прежнему держал в руках планшет, а ветер по-прежнему дул, словно и не собираясь слабеть, а «Килинг» по-прежнему кренился на высоких волнах. Краузе вернул рассыльному планшет:

– Очень хорошо.

Больше ему нечего было по этому поводу сказать. Он делает что может. Сей день сотворил Господь[41].

– Приготовиться, мистер Понд!

– Есть, сэр.

Следующий пеленг показал, что лодка повернула, как он и ожидал.

– Право руля. Курс… три-два-ноль.

Краузе поймал себя на заминке посреди команды и рассердился, насколько позволяло время. Ему пришлось взглянуть на репитер, прежде чем назвать курс, – из-за постоянных отвлекающих факторов не удавалось держать тактическую ситуацию в голове.

– Локатор докладывает отсутствие контакта.

– Очень хорошо.

– Первый – пли! – сказал Понд.

Теперь Краузе повернулся к Фипплеру. Секунды, пока сбрасывали серию, пока глубинные бомбы кувыркались в темной воде, были для него мгновениями свободы, когда можно заняться сторонними вопросами. Важно ничего не ждать и ни на что не надеяться, пока не пройдет время, за которое могут появиться признаки, что лодка повреждена – если она и впрямь повреждена.

– Да, мистер Фипплер?

Краузе отсалютовал в ответ на салют Фипплера. Тот держался очень официально. Плохой знак.

– С вашего разрешения, капитан, я должен сообщить о расходе глубинных бомб.

Глубинные бомбы рвались рядом с ними в это самое мгновение.

– Да?

– Истрачены тридцать четыре глубинные бомбы. Вместе с этой серией – тридцать восемь.

За последние сутки «Килинг» сбросил в море более семи тонн высокоэксплозивных ВВ.

– У нас осталось только шесть, сэр. И всё. В предыдущую вахту я перенес из кубрика запасные.

– Ясно.

Еще одно бремя на плечах. Эсминец без глубинных бомб может быть мудр, как змий, но будет прост, как голубь[42]. Однако теперешнюю серию как раз сбросили. Надо управлять кораблем.

– Право руля. Курс ноль-пять-ноль.

Еще минута – только одна – на решение перед следующим приказом. Вчера он, тогда еще неопытный, потратил бы эти секунды на взволнованное наблюдение, притом что в первые минуты ждать все равно нечего.

– Спасибо, мистер Фипплер. Нам придется отказаться от серий.

– Это я и собирался предложить, сэр.

Осталось всего шесть глубинных бомб? За сутки боя истрачен почти весь запас. Еще чуть-чуть, и бомб не останется вовсе. Однако математики рассчитали: площадь области, которую прочесала серия, пропорциональна квадрату числа глубинных бомб. Уменьши серию вдвое, и шансы поразить лодку уменьшатся в четыре раза. Раздели ее на три, шансы уменьшатся в девять раз. В девять раз. Однако даже один взрыв, услышанный на подводной лодке, оказывает деморализующее действие, сдерживает ее продвижение, вынуждает совершать маневры уклонения по крайней мере на какое-то время.

Если последняя серия поразила цель, то результаты должны быть уже видны. Краузе глянул за правую раковину, туда, где еще не улеглась пена от взрывов. Ничего. «Виктор» готовился продолжить охоту, как только обнаружит контакт.

Касательно будущих серий. К завтрашнему утру он будет в радиусе действия самолетов берегового базирования. И секретные брошюры, и лекторы в Кескоу подчеркивали, что немецкие подлодки крайне неохотно действуют там, где их могут атаковать с воздуха. Если ветер ослабеет, можно надеяться на поддержку авиации. Более того, известно, что последнее время немецкие подлодки не атакуют караваны в восточной части Атлантики. Все виденные им карты потопления по месяцам демонстрируют этот факт.

– Орел – Джорджу! Она снова поворачивает на нас. Справа по нашему носу. Дистанция примерно один-один-ноль-ноль.

Краузе на глаз прикинул дистанции и пеленги:

– Очень хорошо. Атакуйте сейчас вы, а мы в следующий заход.

– Есть, сэр.

– Рулевой, право руля. Курс ноль-девять-пять.

Краузе представил себе серию из трех глубинных бомб в линию, из четырех по вершинам ромба и другую из трех – в форме буквы V. Вспомнил доску в Кескоу, схемы с кружочками «границы области поражения» внутри большого (радиус триста ярдов) круга «границы возможного местоположения подводной лодки». Математически серия из четырех бомб много лучше, чем из трех.