Гретхен - [151]

– Вот глупая девица! – сказала Гретхен.

Тут Гретхен была совершенно неправа. Глупой назвать Магду было нельзя. И наивной тоже. Наивной она только прикидывалась, чтобы открыто, без особого риска для себя высказывать свое мнение. Устами младенца, как известно, глаголет истина. В подтверждение этой житейской мудрости Магда часто изображала из себя «младенца», но делала это с умом и очень хитро. На сей раз она прибегла к испытанному средству, чтобы защитить интересы Хинцеля, которые были ей небезразличны.

Конни категорически отказался от родительского сопровождения в аэропорт. Гретхен ничего не имела против того, чтобы мама проводила ее до самолета и помахала ей на прощанье, но из чувства солидарности с Конни от этого удовольствия отказалась. Если бы Гретхен взяла с собой маму, то мама Конни уже не могла бы утешать себя тем, что «нынешняя молодежь – она вся такая, считают себя самостоятельными и никого не слушаются». Гретхен совершенно не хотелось огорчать маму Конни.

С полуторачасовой задержкой самолет наконец поднялся в воздух и уже через два часа долетел до Афин, но сесть не мог – из-за большого опоздания разрешения на посадку не давали, и пришлось бесконечно долго кружить над городом. А потом еще оказалось, что пропала одна из сумок Конни – на ленте выдачи багажа ее не оказалось.

– Найдем! – утешили Конни сотрудники аэропорта, к которым они обратились за помощью.

Эту фразу они повторяли затем каждые пятнадцать минут. И сдержали свое обещание. Через два часа после посадки они приволокли потерявшуюся «чушку», изрядно потрепанную и грязную.

Когда Конни с Гретхен вышли из здания аэропорта, день уже склонился к вечеру, хотя по плану они должны были прибыть значительно раньше. Паром, на который у них были забронированы билеты, уже давно бороздил морские просторы. Гретхен поставила свой багаж на землю. Усевшись на сумку, она спросила:

– И что теперь?

– Следующий паром только завтра, – ответил Конни. – А гостиницы тут все забиты, вряд ли мы найдем свободный номер.

Гретхен задрала ногу и отковыряла от подошвы кроссовки кусочки асфальта.

– Скоро тут все расплавится! – пробормотала она.

– Сорок градусов жары! – сообщил Конни.

– Может, в парке каком переночуем? – предложила Гретхен.

– Нет, это не вариант! – Конни покачал головой. – Останемся без вещей и пожаловаться никому не сможем, потому что бродячие собаки перегрызут нам горло.

По мнению Гретхен, Конни уж слишком сгустил краски, но дикая жара настолько придавила ее, что у нее не было сил с ним спорить.

– Если мы будем торчать тут на улице, то скоро сумки к асфальту прилипнут! – только и сказала она.

– Сейчас вернусь! – Без всяких объяснений Конни побежал обратно в здание аэропорта.

Справа от Гретхен выгрузился целый автобус взмокших туристов, они потянулись к двери с надписью «Отправление». Слева от Гретхен происходила погрузка в автобус таких же взмокших туристов, вывалившихся из двери с надписью «Прибытие». Среди этого коловращения Гретхен чувствовала себя покинутой и одинокой. Конни отсутствовал всего несколько минут, но они показались ей целой вечностью.

– Встаем, соседушка, встаем! – прокричал он на ходу, подхватил свои пухлые сумки и помчался к стоянке такси, возле которой выстроилась длинная очередь.

Гретхен подхватила свое добро и потрусила, пыхтя, за Конни, который устремился к первой машине.

– Нам срочно нужно в местный аэропорт! – сказал он водителю.

Гретхен кое-как дотащилась до машины, поставила свой чемодан и сумку на землю возле багажника. Жара сделалась уже совершенно невыносимой. По ощущению, температура воздуха была как в духовке, когда печешь рождественское печенье. Гретхен плюхнулась на заднее сиденье и вскрикнула. Ей показалось, что она села на раскаленный противень. Конни, получивший такой предостерегающий сигнал, действовал уже гораздо более осторожно, когда попытался аккуратно, как старый подагрик, угнездиться рядом с водителем.

– Мы что, летим? – спросила Гретхен.

– Да, объявили дополнительный рейс, – ответил Конни. – Там еще два свободных места. Если нам повезет и мы не застрянем где-нибудь в пробке, то есть шанс улететь.

Гретхен с Конни повезло: пробок не было. Они успели на самолет. Впрочем, они успели бы на этот рейс, даже если бы застряли в гигантской пробке. Потому что все равно пассажиров промариновали до полуночи, не выпуская на посадку, – причины этого загадочного явления так и остались непроясненными.

– Очень скоро, – сообщали стюардессы тем, кто пытался узнать, когда в итоге отправится их проклятый самолет.

Наконец в кромешной тьме самолет взмыл в воздух, взял курс на Парос и приземлился там в два часа ночи. Гретхен страшно хотелось пить, и она сразу по прибытии потащила Конни в буфет, чтобы купить колы. В результате, когда они вышли на улицу, все такси уже разъехались – на стоянке не было ни души.

Целый час Гретхен промаялась, сидя на сумке, пока не приехало такси, вызванное Конни через какого-то работника аэропорта. Пока они катили через весь остров, Гретхен попыталась вздремнуть, пристроив голову на плече у Конни. Но водитель лихачил, и поспать не удалось: машину так болтало, что голова у Гретхен все время соскальзывала с плеча Конни и тюкалась о стекло. Только когда им пришлось пробираться по узким улицам, водитель сбавил скорость, и Гретхен погрузилась в сон. Но больше трех минут поспать ей не удалось.