Гретхен - [150]

Старший официант в черном фраке выслал мальчика в белом кителе на помощь папе, безуспешно пытавшемуся произвести осушение стола. Мальчик в белом кителе подбежал к «пострадавшим» с тремя белыми полотняными салфетками, промокнул ими лужу и заверил, что из-за таких мелких происшествий совершенно не стоит огорчаться.

– А скоро мясо принесут? – поинтересовался Гансик.

– Ты только-только справился со второй закуской, – с легким укором в голосе проговорил папа. – Мы пришли сюда, чтобы получить удовольствие от еды, а не для того, чтобы ставить рекорды по скорости набивания брюха!

– Тоже мне удовольствие! Тарелки гигантские, а еды – кот наплакал! – пробурчал Гансик.

– Порции небольшие, но зато каждое блюдо – произведение искусства! – назидательно сказал папа.

– Зачем мне произведение искусства? Мне б хороший кусок свинины – это да! – ответил на это Гансик брюзгливо.

– Иди тогда домой, у нас там в морозилке полно свинины! – проверещала Магда. – Хоть с ногами туда залезь и жуй до утра!

– Поговори у меня! – огрызнулся Гансик. – Я тебя в следующий раз сам в морозилку запихаю!

– Не успеешь! Потому что ты в Цветль уезжаешь! – срезала его Магда. – А из Цветля не достанешь! Руки коротки!

– Хватит цапаться! Не портите мне аппетит! – вмешался папа. – Смотрите-ка, что к нам едет!

С горящими глазами папа смотрел на официанта в черном фраке, который катил к ним тележку. На тележке были расставлены в два яруса тарелки с «мясным вторым» под большими серебряными колпаками с ручками.

Папа принялся руководить раздачей.

– Креветки – даме, пожалуйста, кролика – девочке, телятину – мальчику…

Гретхен откинулась на стуле. «Сейчас, – думала она, – Магда начнет пищать, зачем ей навалили столько соуса, когда она соус терпеть не может. А папа начнет объяснять, что соус – это главное украшение любого блюда, вершина поварского искусства. А Магда будет вопить, что не нужны ей никакие вершины поварского искусства и что уж лучше ей принесли бы просто картошку фри».

Ожидания Гретхен полностью оправдались. Особой радости по этому поводу она не испытала. Как любил говорить Хинцель? «Слово „семья“ я вычеркнул из своего лексикона». Да, именно так он говорил.

В субботу, ни свет ни заря, папа пришел к Гретхен в комнату, разбудил ее и произнес необыкновенно длинную речь. Он сказал, что чувствует себя совершенно не в своей тарелке из-за того, что его любимая дочь на целых два месяца отправляется в чужие края, и что деньги ей следует положить в местный банк, а мелкие порции на каждый день носить в мешочке на шее. От Конни лучше далеко не удаляться, так как под его защитой безопаснее; от незнакомых же мужчин, наоборот, лучше держаться подальше и отношений с ними не заводить; фрукты нужно обязательно чистить перед едой; в море далеко не заплывать – купаться поближе к берегу, чтобы, если что, можно было бы докричаться; в туалетах нужно смотреть, куда садишься, – если стульчак грязный, желательно постелить бумагу; на солнце больше часа не лежать – делать перерывы и уходить в тенек; во время прогулок стараться не наступать на камни, так как под камнями могут притаиться ядовитые змеи; от купания голышом лучше воздержаться, чтобы не оскорблять чувства местных жителей; родителям писать каждый день – в обязательном порядке! Если же, несмотря на соблюдение всех отеческих советов, что-нибудь случится непредвиденное – немедленно звонить!

– Мы как-нибудь всё разрулим! – сказал папа.

Если же эти непредвиденные обстоятельства обнаружатся в то время, когда родители будут в Шотландии, следует так же немедленно позвонить папе на работу в канцелярию:

– Они как-нибудь всё разрулят!

Хорошо, что появился Гансик, который настойчиво напомнил папе, что уже давно пора выдвигаться к бабушке в Цветль, иначе папа, наверное, вспомнил бы еще сто опасностей, подстерегающих человека, отправляющегося в отпуск, и наметил бы соответствующие меры предосторожности.

Когда папа и Гансик наконец уехали, мама с Гретхен сели завтракать. Мама только выпила кофе. После вчерашнего ужина из восьми перемен есть совершенно не хотелось.

– Отдыхай там хорошо, – сказала мама.

– Постараюсь, – ответила Гретхен и положила маме голову на плечо. – Прости, я последние дни вела себя не очень хорошо по отношению к тебе!

– Ничего, терпимо! – сказала мама.

– Могла бы и не терпеть! – отозвалась Гретхен.

– Слушай, перестань заниматься самоистязанием! – рассмеялась мама и поднялась из-за стола, чтобы начать собирать Гретхен в дорогу.

Трижды ей пришлось все перепаковывать, потому что добавлялись новые предметы от Конни – за это время он приходил три раза и приносил какие-нибудь вещи, которые его мама забыла положить и которые теперь не влезали в его набитые сумки.

Когда Конни явился в третий раз, к нему подскочила Магда, сделала невинные глазки и спросила:

– А что, ты теперь гуляешь с моей сестрой?

– Я не гуляю с ней, а лечу на самолете, – ответил Конни.

– Летишь, потому что она у нас улетная! – внесла свою поправку Магда. – Но я не возражаю, ты всяко лучше, чем Флориан! Хотя Хинцель мне нравится больше. У него такая красивая бабочка на щеке – у тебя такой нет! – На этом Магда развернулась и поскакала на одной ножке из комнаты Гретхен.