Гретхен - [147]
Гретхен уже не могла больше слушать этот приторный монолог. Она ушла в ванную комнату и разрисовала себя по полной программе: подвела глаза черной тушью, ресницы покрасила синим, веки – фиолетовым, щеки припудрила розовой пудрой, губы намазала пурпурно-красной помадой, волосы обработала золотым спреем.
– Ты прямо как кинозвезда! – изумился Гансик, когда она вышла из ванной комнаты.
Приободренная этим комплиментом брата, Гретхен вышла из дома и отправилась на праздник, который Габриэла устраивала в саду своего дома, – с пестрыми электрическими гирляндами, со свечами в стеклянных домиках-фонариках и персиковым пуншем. Вместе с хозяйкой на вечеринке должно было быть двенадцать человек. Кроме Габриэлы и Гретхен, все остальные пришли парами: Урсула № 1 – со своим мальчиком из выпускного класса, Штефан – с некоей Ирми, Анни Фройденталер – со своим одноклассником, Урсула № 2 – с мальчиком, с которым она познакомилась в бассейне, а Отто Хорнек – к удивлению всех – с простушкой Флориана.
Все пять парочек целовались-обнимались наперегонки, соревнуясь друг с другом под музыку, которую пришлось из-за соседей сделать потише. Габриэла терзала Гретхен своими страданиями по поводу того, что ее Анатоль так и не явился. Габриэла «наконец-то-наконец» встретила Анатоля несколько дней назад в бассейне, и он твердо пообещал прийти на праздник. Но своего номера телефона опять не дал. Единственное, что удалось выяснить, так это его фамилию – Прибиль. Но в городской телефонной книге пять страниц разных Прибилей, так что Габриэле вычислить своего Анатоля не удалось.
Чтобы хоть как-то справиться с этим ударом судьбы, Габриэла изрядно налегала на пунш и с горя напилась. Она опрокидывала бокал за бокалом, без остановки.
– Твое здоровье! – говорила она после каждого глотка и поднимала бокал, требуя, чтобы Гретхен с ней обязательно чокнулась.
Гретхен не хотелось огорчать подругу – она послушно чокалась и выпивала очередную порцию. Она сама не заметила, как влила в себя несметное количество алкоголя – приторно-сладкий персиковый пунш совершенно притуплял бдительность. В какой-то момент рядом с Габриэлой оказался Штефан со своей Ирми. Не замечая ничего вокруг, они страстно целовались. При виде этой картины Габриэла разразилась безудержными рыданиями.
– У всех есть кто-нибудь, только я одна-одинешенька! – сказала она, громко всхлипывая. – Все обнимаются, а мне приходится тут пьянствовать! Никогда у меня ничего не получается! Никто меня не любит! Никто-никто-никто!
Габриэла уткнулась лицом в колени – теперь было слышно только шмыгание носом и подвывание. Гретхен погладила Габриэлу по спине.
– Ну не переживай ты так, старушка! – попыталась утешить подругу Гретхен. – Мне тоже знаешь как фигово, не меньше твоего!
Едва сказав это, Гретхен почувствовала, как слезы подступили ей к горлу. Душевные страдания заразительны! Но обливаться тут слезами в присутствии пяти обнимающихся парочек было бы совсем уж последним делом!
Гретхен отняла руку от спины Габриэлы, поднялась и, пошатываясь, двинулась в сторону забора, чтобы, не привлекая особого внимания, уйти отсюда кратчайшим путем, – ни с кем не попрощавшись, она перелезла через забор и скрылась из виду. Она шагала, стараясь изо всех сил держаться прямо, по тускло освещенной дорожке в направлении большой дороги. «Бедная Габриэла, – думала Гретхен. – Бедная, бедная Габриэла! Но я-то тоже бедная! Даже еще беднее – бедная-пребедная! Ничего-то у меня не получается! Меня тоже никто не любит! Разве можно сравнивать ничтожную влюбленность Габриэлы в этого придурочного Анатоля с моей безграничной любовью к Хинцелю! А страдания пропорциональны количеству любви: чем безграничней любовь, тем безграничней страдания!»
По дороге на Гретхен напала страшная икота. Совершенно некстати, сочла Гретхен. Икать в такой момент – куда это годится?! Просто анекдот! Как могут сочетаться безграничные страдания с нелепой, анекдотичной икотой? Еще одну подлость подсунула жизнь бедной Гретхен! Нормальные люди страдают благородно, основательно, а ей, Гретхен, даже пострадать как следует не дано! Какие страдания, если ты икаешь? Детский сад!
Дома Гретхен обнаружила только Гансика и Магду. Магда уже мирно храпела, Гансик обретался в кухне – он устроил себе «легкий ночной перекус», состоявший из внушительной порции маринованной селедки.
– Папа с мамой пошли проветриться, посидеть где-нибудь в кафе, – сообщил Гансик, уплетая селедку за обе щеки.
Гретхен подсела к Гансику.
– Хорошо было? – спросил он.
Очередной приступ икоты не дал Гретхен ответить.
– Съешь чего-нибудь, помогает! – посоветовал Гансик.
Гретхен выудила себе из банки кусочек селедки и заглотила его. Не успела селедка проскочить в желудок, как Гретхен стало худо. Пунш не хотел уживаться с селедкой. Кое-как Гретхен успела добежать до туалета, там ее вырвало. Потом она, шатаясь, побрела к себе в комнату. Гансик помог ей раздеться, уложил ее в постель, накрыл как следует одеялом, и Гретхен тут же провалилась в сон.
С утра Гретхен чувствовала себя отвратительно. Голова раскалывалась, страшно хотелось пить, а когда папа начал, как всегда, жарить себе на завтрак яичницу со шкварками, Гретхен опять чуть не вывернуло наизнанку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автобиографическая книга воспоминаний лауреата Международной премии имени Астрид Линдгрен — австрийской писательницы Кристине Нёстлингер «Лети, майский жук!» вошла в ряд выдающихся произведении детской литературы конца XX века. Она повествует о последних неделях великой войны через призму впечатлений маленькой героини, в роли которой выступает автор.
В обыкновенном немецком городке жил-был совершенно обыкновенный мальчик. Он ходил в школу, ухаживал за самой красивой девочкой в классе, мечтал иметь настоящего друга и немного боялся собак. Звали его Викто́р-Эмануэ́ль. Имя своё Виктор-Эмануэль считал дурацким и невыразительным. Тогда решил он стать Лоллипопом – так назывались зелёные мятные леденцы на палочке. Однажды, совершенно случайно, Лоллипоп обнаружил вот что: если обсосать этот леденец так, что тот становился тонюсеньким и прозрачным, словно стёклышко, и посмотреть сквозь него, – могут происходить необыкновенные вещи, даже исполняться желания! Но пользоваться этим волшебством можно только в крайних и самых трудных случаях, а уж таких-то у Лоллипопа набралось немало…
По воле автора этой книги вы перенесетесь в современную Австрию, в дом, где проживает семейство Хогельманов. Вместе с членами семьи, по началу расколовшейся на два непримиримых лагеря, вы переживете немало увлекательных приключений, познакомитесь с подземным карликовым народом куми-орцами и со зловредным, свергнутым с трона владыкой Куми-Ории — Огурцарем. В живых, достоверно описываемых событиях, происходящих дома и в школе, вы, может быть, узнаете и свои важные, требующие неотложного решения проблемы.
САМО СОБОЙ, ни Карли, ни Ани, ни тем более Шустрику вовсе не хочется «разводиться» с папой! Только этих троих ни о чем не спросили. Детей ВООБЩЕ редко спрашивают. А зря!Пятнадцатилетняя Карли, тринадцатилетний Ани и даже малыш Шустрик понимают гораздо больше, чем может показаться взрослым, по-своему оценивают воцарившийся в их жизни хаос и пытаются разобраться с родительскими и собственными проблемами.Кристине Нёстлингер, известнейшая австрийская писательница, лауреат премий А. Линдгрен и Х. К. Андерсена, позволила детям высказаться.
В этой книге классика австрийской детской литературы Кристине Нёстлингер вас ждёт новая порция рассказов про Франца, которому уже целых семь лет. Франц наконец-то идёт в школу. Вот только учитель Францу не нравится: он разговаривает так, будто у него не дети в классе, а солдатики. Франц ему даже прозвище дал – Ать-два.Однажды, когда Франц сидит с бабушкой в кафе и жалуется ей на учителя, тот появляется рядом. А бабушку, раз уж она что решила, не остановишь. «Вы знаете, герр Ать-два…» – обращается она к учителю… И хотя Францу удаётся во время разговора отсидеться в кустах, в школу в понедельник ему всё-таки придётся пойти! Даже если от страха заболит живот.А ещё у Франца в классе есть враг.