Грешные желания - [78]

Лицо Габи выражало полное недоумение.

— Неужели вы думаете, что на этом история закончена? — Кастанеда стал на удивление мрачен. — Эти ублюдки нанимают высокооплачиваемых адвокатов и кладут все деньги мира, чтобы добиться оправдательного приговора. Их поддерживает международный кокаиновый картель. Уходят многие месяцы, иногда даже годы, чтобы разделаться с этими слизняками. Мне кажется, от лица всех людей, имеющих отношение к борьбе с наркотиками в южной Флориде, я могу заверить вас, как мы высоко ценим то, что вы сделали, мисс Кольер. Вы храбрая женщина.

Он снова прошелся по комнате и в очередной раз остановился перед окном. На улице по-прежнему шел сильный дождь. Вода струилась по оконным стеклам, превращая неоновые огни центрального Майами в переливающиеся разными оттенками самоцветы.

— Было неосмотрительно с нашей стороны использовать вас в качестве приманки, и Джимми имеет все основания беситься по этому поводу. Но когда братья Очоа выкрали вас, это позволило нам выдвинуть против них обвинения в соответствии с федеральным законом о похищении людей. Теперь мы можем упечь этих преступников. Хотя, — сказал он, ухмыляясь, — суду, вероятно, придется подождать, пока Томас Очоа пройдет курс физической терапии. Говорят, у вилки обломилась рукоятка, когда вы… э-э, пронзили его. Эй, не унывайте, — добавил Кастанеда, заметив ее смятенное состояние. — Я слышал, эта история распространяется среди наркодельцов по всему миру. Возможно, вы изобрели американский ответ пресловутому la violencia.

Габи почувствовала легкую дрожь. Воспоминания о том моменте на складе были еще слишком ярки.

— Вы не представляете, что он со мной собирался сделать, — прошептала она.

— Главное, что не сделал. Но, вероятно, еще важнее, что, благодаря мне, Джимми не прикончил эту свинью. Мне едва удалось его удержать.

Кастанеда замолчал и скосил взгляд на горящий кончик сигары.

— Знаете, Джимми внизу. Он предупредил меня, что снова уедет из города и хочет перед отъездом поговорить с вами начистоту. Спрашивал моего мнения, готовы ли вы физически и морально к разговору после всего, что вам пришлось пережить. Я обещал выяснить. Кстати, — добавил он, прежде чем Габи успела что-либо ответить, — тут на этаже в комнате для посетителей ваш жених мистер Брикел ждет очень терпеливо, но не сказал бы, что с очень довольным видом. Хотите сначала повидаться с ним?

— С Доддом? Не знаю.

— Джимми привел с собой мать и сестру. — Кастанеда запнулся — Кажется, я догадываюсь, о чем пойдет речь. Может быть, мне лучше остаться с вами до конца?

Габи покачала головой.

— Если вы имеете в виду Джеймса, — сказала она тихо, — то необязательно. Я вполне могу встретить его сама.

Кастанеда взял телефон с тумбочки у кровати. Он набрал всего одну цифру, едва дождался, когда на другом конце провода поднимут трубку, и отдал краткое распоряжение:

— Пришлите их наверх.

Габи едва успела накинуть больничный халат поверх своей хлопчатобумажной сорочки и, превозмогая боль в распухших руках, провести расческой по волосам, как услышала приближающиеся по коридору шаги. Затем дверь отворилась, и в комнату вошли Эстансиа Санта-Марин со своей дочерью Пилар, а за ними — высокий мужчина в летнем костюме, слегка забрызганном дождевыми каплями, темными непослушными чуть влажными волосами, неподвижным непроницаемым лицом. Габи не смотрела на вошедших женщин — все ее внимание было приковано к Джеймсу Санта-Марину.

Повисло неловкое молчание.

— Мисс Кольер, — наконец обратился к ней Джеймс, как будто они не были знакомы, — позвольте представить вам мою мать, Эстансию Санта-Марин, и мою сестру Пилар.

Женщины обратили на нее свои темные глаза. Они обе были одеты в черное. Будто на похороны собрались, с тревогой подумала Габи. Атмосфера постепенно накалялась.

— Да, я знаю, — откликнулась она. — Мы уже встречались. — Любопытно, что последует за этим. Почему его мать и сестра явились в госпиталь в такой поздний час?..

Вместо ответа Джеймс взял сестру за руку и почти грубо подтолкнул ее к кровати.

— Расскажи ей, — сурово приказал он.

Под давлением твердой руки, крепко державшей ее выше локтя, девушка опустилась на одно колено, метя пол своей широкой льняной юбкой.

— Джеймс, ради Бога… — запротестовала мать, шагнув к ним.

Санта-Марин тряхнул головой.

— Расскажи ей, — рявкнул он.

Пилар Санта-Марин склонила голову, и прекрасная черная грива волос упала ей на лицо. Габи расслышала, как она, всхлипнув, произнесла:

— Я навлекла билонго на ваш дом.

Долгое время слова не доходили до сознания Габи. Поэтому она скорее расстроилась при виде рыдающей девушки, преклонившей колени перед кроватью, горестного выражения лица ее матери и проявлений дикой ярости Джеймса.

— О, — растерянно пробормотала она, — что вы, все в порядке!

Подняв глаза, Габи в полной мере ощутила силу жгучего гневного взгляда Джеймса, направленного на сестру.

— Рассказывай остальное! — приказал он.

Плечи девушки затряслись.

— Мы не хотели убивать пса, — рыдала она. — Это был несчастный случай. Он попытался укусить Луиса.

— Моего пса? — Габи устремила на нее удивленный взгляд. — Вы имеете в виду Юпитера?