Гремящий порог - [15]

Со сложным и противоречивым чувством узнала мать о решении Наташи ехать в Сибирь на стройку. Тут была и гордость за дочь, с молодых лет привыкшую идти напрямую, не сбиваясь на окольные пути, и грусть предстоящей разлуки, и материнская тревога.

Но отговаривать дочь Екатерина Васильевна не стала. Сказала только:

— Трудно тебе будет!

— Мама! — попросила Наташа.— Не надо об этом. Не одна я. Все комсомольцы едут!

— Так уж и все,— улыбнулась мать.

— Ну… все настоящие комсомольцы.

Утро было свежее, с инеем. В прохладной прозрачности воздуха долина реки ясно просматривалась до самого горизонта. Голубизна воды, отражая поблекшее, не согретое осеннее небо, отливала сталью, а еще дальше, за дымящейся грядой порогов, река была совсем белесой, и казалось, что зеленые с желтыми пятнами березовых колков острова ви-сят в воздухе.

Набатов подошел к ожидавшей его коричневой «Победе».

Софья Викентьевна с крыльца окликнула мужа{

— Надень пальто, утро такое холодное!

— День будет теплый,— ответил Кузьма Сергеевич на ходу.

— Беда мне с вами,— пожаловалась Софья Викентьевна,— вот и Аркадий ушел в одной курточке.

Но Кузьма Сергеевич уже не слышал ее.

— Сегодня, Костя, по большому кругу,— сказал он шоферу.

Это значило объехать последовательно по известному обоим маршруту все основные объекты строительства. Обычно такие объезды Набатов совершал, возвратившись из командировки или отпуска. Почти в таком же положении он был и сейчас — последние дни он не показывался на стройке.

Поручив текущие дела своему заместителю, Набатов заперся в кабинете. И хотя только два-три человечна знали, какими расчетами занимается главный инженер в своем добровольном заточении, его не тревожили.

У Кузьмы Сергеевича Набатова была своя точка зрения на роль и место главного инженера. Он выражал ее в предельно резкой форме:

— Я не прораб, и на том или’ином объекте мне делать нечего. То, что происходит там сегодня, обеспечено подготовкой еще в прошлом году. А сегодня я должен думать, что мы будем делать через год и через два!

Сперва это кое-кому показалось чистоплюйством, и кто-то из местных остряков высказался в том смысле, что вполне уместно выдать главному инженеру в качестве спецодежды белые перчатки, но Набатова это не смутило. Он твердо стоял на своем.

Постепенно начальники участков, прорабы привыкли сами полностью отвечать за порученное им дело. Тем более что Набатов был требователен до педантичности и за огрехи и промахи взыскивал строго.

— Начнем с промбазы? —спросил Костя, когда «Победа» оставила позади последние коттеджи поселка.

— Как всегда.

До блеска накатанная дорога нырнула в распадок, заросший тонкостволыми елями, вынеслась на опушенный молодыми сосенками взлобок и круто свернула к просторной поляне-вырубке.

Отвоеванная у тайги, ощетинившаяся пнями площадь прорезывалась красными полосами дорог, проложенных бульдозерами в глинистом грунте. Там и тут высились железобетонные каркасы будущих строений. Яркими пятнами выделялись разорванные оконными проемами полосы кирпичной кладки.

Здесь сооружалась промбаза, то есть комплекс промышленных предприятий стройки: ремонтно-меха-нический завод, завод сборного железобетона, лесопильный и деревообделочный заводы.

«Победа» остановилась у небольшой, в два окна, дощатой засыпнушки. На светлой, собранной из свежего теса стене ржавым пятном выделялась обшитая кошмой дверь. Над дверью самодельная, па куске жести, вывеска: «6-й участок».

На гудок «Победы» из двери выглянула рыженькая девушка в пестрой косынке, и тут же навстречу главному инженеру вышел прораб участка, невысокий, плотный, в дождевике из плащ-палатки.

Набатов с неудовольствием покосился на неряшливо отвисшие пуговицы дождевика — верхняя обещала вот-вот отвалиться — и, может быть, поэтому не успел заметить, что на лице прораба сквозь маску почтительности проглянуло удивление.

— Как цех сборки? — спросил Набатов. Прораб неопределенно пожал плечами.

— Форсируем,

— Покажите.

Подъехать вплотную к строящемуся цеху помешала глубокая траншея. Через траншею была переброшена покрытая обмерзшей глиной плаха.

— Не оступитесь,— сказал прораб и протянул руку Кузьме Сергеевичу.

Но тот словно не заметил.

— Что ж о себе не позаботитесь? — строго сказал Набатов после того, как, медленно и твердо ступая, перебрался через траншею без посторонней помощи.— Вам, наверное, чаще моего приходится здесь бывать.

Долговязый парень в комбинезоне вмешался в разговор:

— Ошибаетесь, товарищ главный инженер, его мы тоже давненько не видели.

— Ну ты…— начал было прораб, но Кузьма Сергеевич, не останавливаясь, прошел дальше. Прораб поспешил за ним.

То, что Набатов увидел в цехе сборки, не могло его обрадовать. Работы шли вяло. Набатов сделал несколько резких замечаний. Прораб оправдывался, но как-то неохотно. Похоже было, что он не принимал близко к сердцу укоров главного инженера. «Я понимаю, что твое дело такое: указывать и взыскивать, только к чему все это?» — угадывалось за его оправдываниями.

— Вам было, приказано вывести цех сборки под крышу,— сказал Набатов, когда они вышли из цеха и остановились у груды битого кирпича.— Вы сорвали важнейшее задание! Придется вас наказывать!