Гремящий дым - [44]

— Оно берет начало где-то на западе, — задумчиво говорит кормчий. — Но как велика его сила и как далеко простирается действие этого течения? Если оно такое мощное, каким показалось нам здесь, то, быть может, им следует пользоваться нашим кораблям, возвращающимся из Нового Света в Старый?

— Мечты, бесплодные мечтания, Аламинос! — раздраженно ворчит Понсе де Леон. — Меня совершенно не интересует ваше течение, и вам не советую забивать голову этим вздором. Мы должны думать об острове Бимини и продолжать его поиски.

— Может статься, вы и правы, сеньор Понсе де Леон, — отвечает Аламинос, — но Бимини мы пока не нашли, а течение есть.

— Оставьте меня в покое с вашим течением. Мне не до него! А! Взгляните, Аламинос! Вот возвращается унесенный этим проклятым течением корабль. Наконец-то! Дайте сигнал к отплытию, Аламинос, мы можем отправляться. И будьте внимательны, самое главное, будьте внимательны, мы продолжим поиски Бимини…

— Вот и все, — заключил лейтенант. — Так впервые было обнаружено это течение, теплое дыхание которого мы ощущаем сейчас здесь, в Баренцевом море.

— А название? — спросил Селиков. — Этот, как его… Гольфстрим. Почему называется так течение?

— Я как раз хотел этим кончить, — кивнул головой Савин. — Испанцы, которым впоследствии удалось проследить направление этого течения во время плаваний в Мексиканском заливе, наименовали его «течением из залива», полагая, что оно зарождается именно здесь, в заливе. Затем долгое время оно было известно под именем Флоридского, а с 1772 года по предложению американского ученого и дипломата Вениамина Франклина окончательно утвердилось нынешнее название течения — Гольфстрим, образованное двумя словами: «гольф» — залив и «стрим» — течение.

Селиков хотел задать еще какой-то вопрос, но в это время появился ординарец командира полка с приказанием Савину срочно идти к начальнику штаба. Беседа наша прервалась.

Море посреди океана

Подгоняемые свежим ветром каравеллы быстро удалялись от Палоса^[20]. С каждой минутой расстояние, отделяющее суда от земли, увеличивалось и очертания домов, густо усыпавших берега Рио-Тинто^[21], и мачты стоящих на рейде кораблей становились все более смутными и расплывчатыми.

Десятки глаз жадно следили за исчезающим в легкой дымке городом, как будто хотели на всю жизнь запечатлеть в памяти милую сердцу картину родины.

Во взорах моряков было написано сожаление и тревога. Сожаление — обо всем том, что они оставляли на берегу, оставляли, быть может, навсегда; тревога — за будущее, страшившее своей неизвестностью.

«Что-то будет? — думал каждый из них. — Куда поведет их этот чужеземец, сумевший бог весть как войти в доверие к кастильским королям^[22] и получить начальство над экспедицией?» Подготовка к ней была окружена такой таинственностью, что поневоле в голову приходили самые мрачные предположения. Многие мысленно прощались навсегда с родными местами, не надеясь возвратиться домой целыми и невредимыми. Перспектива плавания по безбрежному океану вдали от земли пугала суеверных моряков, как пугает все неведомое.

Флотилию возглавляла «Санта Мария» — судно, снаряженное самим начальником экспедиции Христофором Колумбом.

В отличие от своих спутников Колумб не бросал тоскливых взглядов на скрывающиеся позади берега Испании. Глаза его радостно блестели и были устремлены в противоположную сторону, туда, где на горизонте небо сливалось с морем. Казалось, он хочет взором ускорить бег корабля, приблизить его к заветной цели.

Он был весь во власти дум.

Итак, ему удалось добиться-таки своего. Одному ему ведомо, скольких трудов, упорства и настойчивости это стоило. Восемь лет беспрестанных усилий, переходов от надежды к разочарованию и от отчаяния к новой надежде. Восемь лет обивания порогов в королевских передних в Португалии, Испании, снова в Португалии и снова в Испании, в Англии, Франции…

В Португалии его проект поисков Азии на западе Атлантического океана отверг Совет математиков, в Испании — специально созданная для этого комиссия, а затем Совет экспертов. Комиссия мотивировала свое решение тем, что такая экспедиция якобы бесплодна, ибо, по мнению блаженного Августина, на стороне земного шара, противоположной Европе, суши быть не может. Было высказано также опасение, что океан недоступен для плавания и что, если кому-либо удастся добраться до антиподов, он не сможет уже вернуться обратно.

Совет же экспертов попросту признал претензии Колумба чрезмерно большими.

И, несмотря на все, он победил. Он сумел заинтересовать своим предприятием представителей купеческих кругов Испании, и они наконец согласились финансировать экспедицию.

Теперь все мытарства позади. В шкатулке, хранящейся в его каюте, лежат документы, дарующие ему в случае успеха все то, о чем он мечтал. О, он отлично помнит, что в ней говорится:

«Поскольку вы, Христофор Колумб, отправляетесь по нашему повелению для открытия и приобретения некоторых островов и материка в море-океане на наших кораблях и с нашими людьми и поскольку мы надеемся, что с помощью божьей и благодаря вашей предприимчивости будут открыты и приобретены некоторые из этих островов и материк в упомянутом море-океане, мы считаем справедливым и разумным вознаградить вас за труды, которые вы несете на нашей службе. И, желая оказать вам надлежащие почести и милость за все вышеупомянутое, мы свою волю и милость изъявляем следующим образом.