Гремящий дым - [45]
После того как вы, упомянутый Христофор Колумб, откроете и обретете указанные острова и материк в море-океане или иную любую землю из их числа, да будете вы нашим адмиралом островов и материка, которые будут открыты и приобретены вами. И да будете вы нашим адмиралом и вице-королем и правителем в этих землях, которые вы таким образом откроете и приобретете. И отныне и впредь можете вы именовать и титуловать себя доном Христофором Колумбом, а ваши сыновья и потомки, исполняя эти должности и службу, могут также носить имя, титул и звание дона, и адмирала, и вице-короля, и правителя этих земель.
И этим письмом или копией его, скрепленной подписью нотариуса, повелеваем мы… считать и полагать вас отныне и далее в течение всей вашей жизни, а после вас в течение жизни вашего сына и наследника и так от наследника к наследнику навсегда и навечно нашим адмиралом упомянутого моря-океана и вице-королем и правителем упомянутых островов и материка…»
Впрочем, радоваться еще рано. Самое трудное теперь впереди. Предстоит долгий путь на плохо приспособленных к дальним плаваниям судах с недружелюбно, а подчас и просто враждебно настроенными спутниками, путь в неизведанные воды океана, где до него, вероятно, не был ни один мореплаватель.
Все знание мореходного искусства, все умение и опыт понадобятся ему для успешного завершения задуманного предприятия…
Колумб понимал, что ему придется выдержать борьбу не только со стихией, но и с людьми, его сопровождающими. Мало вести корабли твердой рукой по намеченному курсу, необходимо суметь поднять дух моряков, победить их страх, завоевать доверие. Хватит ли у него сил на это, он не знал, но был полон решимости не отступать от задуманного.
Колумб очнулся от обуревавших его мыслей и увидел, что маленькая флотилия уже находится в открытом море. Берега Испании скрылись вдали. Впереди простиралась бесконечная водная пустыня океана.
С первых же дней плавания начались неприятности. Из-за поломки руля «Пинты» — одного из кораблей экспедиции — и обнаружившейся в ее корпусе течи пришлось почти месяц провести на Канарских островах. Когда же наконец самый западный остров Канарского архипелага Ферро скрылся за горизонтом и каравеллы снова очутились среди пустынных волн океана, мореплаватели опять приуныли и пали духом.
Колумб тотчас же уловил перемену в настроении людей. Он живо представил себе гибельные для экспедиции последствия, которыми могло быть чревато такое положение, и принял решение отсчитывать доли пути меньше, чем они будут проходить в действительности, вернее, не отсчитывать, а объявлять об этом экипажам судов. Такая предосторожность была нелишней на тот случай, если плавание окажется более длительным, нежели он предполагал: людьми не должны овладеть страх и растерянность.
Дни сменялись днями. Океан оставался пустынным и казался путешественникам неприветливым, хотя погода благоприятствовала плаванию. Нервы у всех находились в постоянном напряжении. Любое событие, даже самое, казалось бы, ничтожное, воспринималось мореплавателями или как признак приближающейся земли, или же как грозное предупреждение о надвигающейся опасности. Больше всего спутники Колумба опасались, что на обратном пути не будет попутных ветров, корабли не смогут вернуться в Испанию и они больше никогда не увидят родных мест.
На десятый день после отплытия с Канарских островов в океане появились пучки плавающей зеленой травы, и с каждым последующим днем ее становилось больше и больше.
Мореплаватели воспрянули духом. Что иное могли означать эти скопления водорослей, как не близость земли? Взоры всех были устремлены туда, где в любое мгновение могла появиться долгожданная суша.
Когда Колумбу доложили о появлении в океане травы, он вышел на палубу вместе с сопровождавшим его в экспедицию королевским контролером Родриго Санчесом де Сеговией. Взглянув на поверхность моря, покрытую островками плавающих водорослей, начальник экспедиции подозвал проходившего мимо матроса:
— Эй, друг, как давно появилась эта трава?
— С самого рассвета, ваша милость, — отвечал тот, останавливаясь.
Колумб наклонился над бортом и стал пристально разглядывать плывущие навстречу каравелле водоросли. Сеговия последовал его примеру.
— Не свидетельствует ли появление этой травы о близости Азиатского материка? — предположил королевский контролер. Голос его выражал скрытую надежду.
— Может статься, дон Родриго, может статься, — ответил Колумб. — Земля близка, сомнений нет, но вряд ли это материк, который мы ищем. По моим расчетам, он должен быть дальше. Скорее всего, где-то поблизости расположен остров, о существовании которого нам неизвестно. Видимо, сильная буря оторвала водоросли от его берегов и пригнала их сюда.
— Прикажите дозорным удвоить внимание! — воскликнул королевский контролер.
— В этом нет надобности, дон Родриго, — покачал головой Колумб, — люди и так не спускают глаз с горизонта ни днем ни ночью. — Он присмотрелся к проплывающим мимо скоплениям водорослей и с удивлением заметил: — Какие странные, необычные растения. Они, по-видимому, очень крупны. Мне не доводилось видеть ничего подобного у берегов Испании и Италии. А вам?
