Греховная услада - [34]

— Нет, но когда меня прижмет, я пойду и соблазню кого-нибудь.

Ах, да… А я и забыла, что он берет кровь лишь только, когда занимается любовью.

— Не затягивай с этим до последней секунды.

Он рассматривал меня с минуту, а затем произнес нейтральным тоном:

— Я прожил вампиром больше лет, чем мне хотелось бы помнить, и не нуждаюсь, чтобы прелестный щенок указывал мне, что делать.

— Этот щенок лишь проявил немного заботы. — Я отвернулась. — Впредь буду осмотрительней.

Он умолк на какое-то время, но я чувствовала, как его пристальный взгляд обжигает мне спину, скользя по моей обнаженной коже.

— Могу я задать вопрос?

— Какой? — спросила я, сохраняя свой голос таким же нейтральным, как у него.

— Ты одела хоть какое-то подобие трусиков под это платье?

Я чуть не поперхнулась кофе. Из всех вещей, которые я ожидала услышать, это было последним.

— Пусть это останется для тебя загадкой.

— Интрига… Ты раздразнила мой интерес. На случай, если тебе интересно — это платье практически прозрачно в свете солнечных лучей.

Я спрятала улыбку и подошла к дивану.

— Извини, если это зрелище раздражает тебя.

Он нацепил бесстрастную маску вампира, за которой царило отчаянье — даже не видя, я ощущало его.

— Почему, все, что я говорю, ты понимаешь превратно?

— Возможно, это имеет какое-то отношение к тому, что я сыта тобой по горло? — усаживаясь на диван, я схватила газету.

— Когда ты прекратишь злиться на меня, ты выслушаешь, что я скажу тебе?

— Не знаю. — Я развернула газету. — Может быть.

— И когда это могло бы быть?

Я пожала плечами.

— Дай-ка подумать — я целый месяц безрезультатно добивалась разговора с тобой. Поэтому, справедливости ради, думаю, месяца с тебя будет достаточно.

— А я думал, ты выше стервозности.

— В случае, если ты забыл, то я уродилась сукой.

У меня чуть не случился инфаркт, когда я наткнулась взглядом на заголовок первой страницы газеты и увидела дату.

— Сегодня пятница? — спросила я, посмотрев на часы. Время близилось к половине третьего.

— Да. — Куинн нахмурился. — А что?

— Я проспала целые сутки? — я недоверчиво уставилась на него.

В уголках его темных глаз залучилась улыбка.

— Да, целые сутки.

— Вот дерьмо. — Я запустила в волосы пальцы. — У меня запись к врачу на четыре часа.

Он нахмурился.

— Роан ничего не упоминал об этом.

— Роан ничего и не знал об этом. Я записалась в день аварии. — Я встала с дивана. — Интересно, подумал ли он забрать мою сумку и бумажник с места аварии?

— Ты не можешь отправиться на этот прием, — произнес Куинн, следуя за мной в спальню.

— Попытаешься меня остановить — пожалеешь об этом.

Скрестив руки на груди, он прислонился к дверному косяку. И хотя я была занята поиском своей сумки, я все равно остро ощущала его присутствие — от рукавов его желтовато-зеленной рубашки, обтянувших предплечья, до брюк цвета хаки, подчеркивающих его бедра и пах.

— Чем же так важен этот прием, что ты не можешь подождать, пока минует опасность?

— Это — не твоего ума дело. — Я нашла свой бумажник, но не сумочку — не то, чтобы это имело значение. Все, что мне было нужно — это кредитка и карта социального страхования.

Я вернулась к двери, но Куинн не шелохнулся.

— Прочь с дороги!

— Ты не можешь идти в одиночку. Позволь хотя бы мне пойти с тобой.

Мне не хотелось брать Куинна туда. Мне никого не хотелось брать туда. Не тогда, когда мне, возможно, предстояло выслушать самые плохие новости в жизни.

— Я буду всего…

— Нет. — Его голос был холоден и решителен. — Одна ты не пойдешь. Либо я сопровожу тебя туда и обратно, либо ты останешься здесь.

— Проводишь, но не войдешь.

Он кивнул и отодвинулся в сторону. Я прошла в гостиную и нацарапала записку для Роана.

— В каком часу он должен вернуться?

— Роан не был уверен. Возможно, запозднится. — Позади меня раздалось бряцанье ключей. — Он оставил нам «мерс» в случае надобности.

Очевидно, когда Управление организует для сотрудников прикрытие, оно не делает этого как попало.

— Отлично. Тогда, отправляемся.

Мы спустились на лифте на цокольный этаж и направились к парковке пентхауса. Куинн повел себя, как джентльмен, и открыл для меня дверцу машины, прежде чем сесть на водительское сиденье.

В течение добрых десяти минут он ничего не говорил. Я уставилась в окно, раздумывая о будущем и чертовски надеясь, что меня ожидает что-то хорошее.

— Из-за чего прием? — в конце концов спросил он.

— Как уже было сказано — не твое дело.

— Ты больна?

Я тихо фыркнула. Какая-то часть меня хотела, чтобы я была больна, тогда, это можно было бы вылечить. Все лучше, чем оказаться бесплодной.

— Нет.

— Тогда зачем тебе к врачу?

Я почувствовала, как во мне закипает злость и посмотрела на Куинна:

— У тебя нет права задавать мне эти вопросы.

— И нет права на заботу? — не сдержался он. — Ты — круглая дура, если думаешь, что я не забочусь о тебе.

Я не была дурой. Забота Куинна всегда проявлялась в прикосновениях, и порой во взгляде, даже если его слова опровергали это. Сейчас я не могла себе позволить зацикливаться на этом, потому что не могла сделать его единственным в моей жизни. А ему хотелось быть единственным, хотя прямо об этом он так и не заявил.

— Куинн, мне сейчас не до твоих желаний. — Не сейчас, когда я раздражена. Не сейчас, когда у меня гораздо более серьезные проблемы.