Грехи матери - [4]

– Да, я спокоен, – честно ответил Питер.

– Хорошо. Ты мой барометр, Питер, – произнесла Оливия с легкой улыбкой. – Когда ты беспокоишься по поводу наших поставщиков, я тоже начинаю нервничать.

Получить такой комплимент от Оливии – дорогого стоит.

– Я сообщу тебе, если что-то изменится. Не сомневаюсь, что наши источники предоставляют достоверную информацию. Как у тебя со временем? Может, перекусим вместе, а потом вернемся к нашим делам?

Оливия знала, что Питер работал так же напряженно, как она, и у него было столь же мало свободного времени. Им нравилось беседовать о бизнесе и делиться новостями. Питеру исполнилось шестьдесят три года, он был женат, имел взрослых сына и дочь и построил блестящую карьеру. Они плечом к плечу провели много победных сражений за «Фабрику».

– Не могу, – с сожалением сказала она. – В половине второго у меня интервью для «Нью-Йорк таймс», и гора дел до того.

Оливия со страхом думала о дне, когда Питер уйдет на пенсию. Она полагалась на его советы и трезвый анализ ситуаций, но прежде всего ценила его дружбу. Она доверяла ему, как никому другому. К счастью, он был бодр, здоров и пока не планировал уходить в отставку.

– Я бы сказал, что ты слишком напряженно работаешь, но это бесполезно, – произнес он с печальной улыбкой, и она рассмеялась. Лифт остановился.

– Себе это скажи, – ответила Оливия, помахав на прощание, и вышла из лифта.

– Когда у тебя отпуск? – крикнул он ей вдогонку, пока двери еще не закрылись.

Она обернулась:

– Месяца через полтора, в июле.

Питер знал, что Оливия каждый год на свой день рождения отправлялась с детьми в путешествие. Каждый раз она выбирала для этого новое, необычное и интересное место. Начало этой традиции она положила после смерти мужа и знала, что Джо одобрил бы ее. Таким образом она старалась восполнить детям потерю отца и то время, которое им не могла уделять, когда они были маленькими. Она понимала, что упущенное наверстать невозможно, но каждый год вкладывала много фантазии и усилий в организацию отдыха. Эти поездки были для нее святы.

Помахав Питеру, она поспешила в свой кабинет. Была почти половина первого, и до прихода корреспондента «Нью-Йорк таймс» оставался час. Оливия попросила помощницу принести ей в кабинет салат. Она не хотела терять ни минуты времени и часто обходилась такими перекусами на рабочем месте или вообще пропускала ленч, что помогало ей сохранять стройную, девичью фигуру – предмет зависти и восхищения других женщин. По этой же причине она выглядела моложе своего возраста, на лице, как ни удивительно, отсутствовали морщины. Она никогда не думала о своей внешности.

Питер своим вопросом напомнил ей о важном деле, и Оливия по пути в кабинет задержалась поговорить с помощницей, Маргарет.

– Ты отправила сообщение насчет поездки?

– В десять утра. А ваш ленч ждет на письменном столе. Там же распечатки информации и список вызовов.

Маргарет тоже собиралась перекусить на рабочем месте. Она знала, как бывает занята Оливия в дни заседаний совета директоров и как порой работает до позднего вечера, стараясь наверстать упущенное. Маргарет была к этому готова. Она никогда не выражала недовольства переработками и соответственно планировала свое личное время. На первом месте для нее всегда стояла работа у Оливии. Оливия вдохновляла сотрудников трудиться так же напряженно, как она. Они заряжались ее энергией.

Оливия поблагодарила секретаря и прошла в свой большой, элегантно оформленный кабинет. Это была светлая, полная воздуха, выдержанная в бежевых тонах комната. На стенах висели современные картины, некоторые – кисти ее сына, а также бежевый шелковый коврик ручной работы, привезенный ею из Италии. Работать здесь было приятно. В одном из углов кабинета находились диван и несколько кресел, там она планировала дать часовое интервью для раздела бизнеса газеты «Нью-Йорк таймс». Интервью должен был брать молодой корреспондент, которого она прежде не встречала. Маргарет уже принесла ей листок с рекомендациями и его послужным списком. Похоже, Оливии можно было его не опасаться, хотя он принадлежал к новому поколению журналистов. Она уважала молодость и всегда ценила свежие взгляды и идеи.

По этой же причине она обожала разговаривать со своими внуками и брать их с собой в летние поездки. Каждый год и она сама, и вся семья с нетерпением ждали время отпуска. Она надеялась, что и в этот раз всем понравится путешествие, которое она запланировала. У него были шансы стать одним из лучших, совершенных семьей Грейсон. Оливия считала, что она просто приглашает, а дети и внуки воспринимали эти поездки как обязательное мероприятие. Они знали, что Оливия ждет их, и не могли отказаться от приглашения.

Оливия ответила на десятки звонков, отправила несколько электронных писем – и час промелькнул незаметно. У нее даже не нашлось времени съесть салат, а Маргарет по внутренней связи уже сообщила, что прибыл корреспондент «Нью-Йорк таймс». Оливия попросила проводить его в кабинет, вышла из-за письменного стола, чтобы поздороваться, и предложила располагаться с комфортом.

Молодому человеку, внимательно смотревшему на нее, было лет двадцать пять. Он был в джинсах, кроссовках и футболке. С длинными и всклокоченными волосами, казалось, он несколько дней не брился – обычный стиль для людей его возраста. Он явно не пытался приодеться по случаю интервью, но Оливия ничего против этого не имела. Она привыкла общаться с увлеченными молодыми корреспондентами. Большинство из них при виде Оливии испытывали благоговение или смущение, однако об этом госте нельзя было такого сказать. Он сразу принялся сыпать вопросами. Однако Оливию не обескуражили его внешний вид и напористость, она отвечала четко, прямо, доброжелательно.