Грехи матери - [2]

Хотя она обладала огромной властью, и порой создавалось впечатление, что ее проницательные глаза видят человека насквозь, в лице Оливии сохранилась какая-то мягкость. Да, она была деловой женщиной, которую коллеги воспринимали всерьез, но при этом всегда была не прочь развлечься, повеселиться. Она была неразговорчивой и хорошо знала, когда предоставить слово другим, а когда самой произнести веское слово. Оливия внимательно прислушивалась к новым идеям, которые побуждали ее к творчеству, и по-прежнему стремилась расширить сферу влияния «Фабрики». Она не почивала на лаврах, главной страстью и главным предметом интереса для нее оставалось развитие ее бизнеса – это волновало Оливию так же сильно, как и в молодые годы.

Кроме нее и двоих ее сыновей, в совет директоров входили еще шесть человек. Она была президентом и генеральным директором компании, один из сыновей, Филипп, – финансовым директором. От отца ему передались способности к финансам, он пришел в компанию по окончании Гарвардской бизнес-школы, где, с отличием окончив курс, получил степень магистра бизнеса. Это был спокойный человек, характером похожий больше на отца, чем на мать, – сыновья унаследовали от нее способности лишь отчасти. Джон Грейсон, ее третий по счету ребенок, возглавлял отдел дизайна. Он был художником, изучал изящные искусства в Йельском университете. Живопись стала его главной страстью, но в раннем возрасте он был настолько привязан к матери, что и свою жизнь связал с семейным бизнесом. Оливия всегда знала, что со своим тонким мироощущением и академическим образованием, а также знакомствами в сфере дизайна, он может оказаться очень полезен компании. Джон был общительнее старшего брата и больше похож на мать, хотя финансовая сторона бизнеса представлялась ему абракадаброй. Он жил гармонией и красотой, которую дарил ему окружающий мир. По выходным всё свободное время он по-прежнему посвящал живописи – Джон был прежде всего настоящим художником.

Сорокашестилетний Филипп отличался серьезностью, как и его отец Джо, – бухгалтер по профессии, в свое время скромно, оставаясь в тени, помогавший Оливии в бизнесе. Филипп унаследовал его аккуратность и надежность, но не материнский творческий дух и огонь.

Джон (ему шел сорок второй год) со своим талантом и увлечениями был ближе к Оливии: он с энтузиазмом создавал новый дизайн продукции, которую компания предлагала миру. Свой громадный талант он щедро дарил «Фабрике», не переставая мечтать о том, чтобы целиком посвятить себя живописи. Оба сына стали неотъемлемой частью системы, движущей силой которой, однако, даже в свои шестьдесят девять лет являлась их мать. «Фабрика» по-прежнему оставалась семейным бизнесом, хотя за долгие годы возникало много возможностей продать его или принять новых партнеров. Оливия же не допускала даже мысли такой, хотя Филиппу казались весьма заманчивыми некоторые предложения, поступавшие в последние годы. Мать настаивала на том, чтобы «Фабрика» с разветвленной сетью магазинов по всему миру принадлежала только семье, и была намерена сохранить статус фирмы без изменений.

Компания переживала бум и стремительно росла, и Оливия хотела, чтобы при ее жизни у руля своего корабля стояли Грейсоны. Обе ее дочери не интересовались бизнесом, но она знала, что когда-нибудь сыновья его возглавят, и хорошо их к этому подготовила. Она была уверена, что вместе им удастся поддерживать построенную ею империю, впрочем, пока она вовсе не собиралась уходить на пенсию или в отставку. Оливия Грейсон по-прежнему была в полном порядке, управляла «Фабрикой» и колесила по миру, как и последние пятьдесят два года. Не было заметно, чтобы она сбавила обороты: ее идеи были, как всегда, удивительными, новаторскими, и выглядела она на десять лет моложе своих лет. Такой естественной красотой, жизнелюбием и энергией могли похвастаться далеко не все гораздо более молодые люди.

В своей обычной спокойной манере Оливия провела совещание и закончила его вскоре после полудня. Они обсудили все вопросы, включая сложную ситуацию с некоторыми поставщиками, – фабриками в Индии и Китае. Филипп заботился прежде всего о балансе компании, который был лучше, чем когда-либо. Товары, продаваемые фирмой по всему миру по неправдоподобно низким ценам, приносили громадные прибыли.

Оливия же всегда хотела, чтобы работа их предприятий была безупречна. В то утро Филипп заверил всех еще раз, что руководству компании, может быть, и не всё известно об азиатских фабриках, но фирма пользуется услугами надежного аудитора. По его мнению, придраться не к чему, а деньги, которые получают поставщики, обеспечивают процент, приносящий выгоду уже многие годы. Такова была модель этого бизнеса, которой конкуренты завидовали и которую никак не могли скопировать, – Оливия творила чудеса.

Джон в то утро представил ряд новых образцов, которые, по мнению всех участников совещания, имели хорошие шансы на высокий спрос у покупателей в ближайшее время. «Фабрика» опережала все тенденции и угадывала тренды: что будет продаваться и каковы пожелания клиентов – прежде чем те сами о них узнавали. У Джона было бесподобное чувство формы и цвета. «Фабрика» формировала спрос и затем удовлетворяла его. Ее финансовые результаты из года в год улучшались.