Гражданская война - [5]
Региональные власти не отставали. Так, например, прибалтийский генерал-губернатор 14 декабря 1906 г. писал: «В настоящее трудное время от всех без исключения офицеров надлежит требовать проявления мужественного сознания необходимости действовать решительно в постановлении приговоров, суровость коих нужно признать необходимою для пресечения преступной деятельности отбросов населения, стремящихся поколебать основы государственного строя».
Что же представляли из себя военно-полевые суды? Они были двух видов: военно-окружные и собственно военно-полевые. В первом случае каждый из таких судов состоял из 5 строевых офицеров, назначаемых начальником гарнизона. Обвинительный акт заменялся приказом о предании суду. Заседания проходили при закрытых дверях, приговор выносился не позже чем через двое суток и в течение 24 часов приводился в исполнение по распоряжению начальника гарнизона.
В случае военно-полевого суда все было точно так же, только судей назначал командир полка, осуществлявшего карательную операцию на данной территории. Разница происходила из-за того, что часто на «умиротворение» бросали части, прибывшие из других мест. Прежде всего — гвардейские, которые не желали подчиняться местному начальству.
Вот как оценивал деятельность этих структур один из современников:
«Военно-полевой суд не был стеснен в своей деятельности процессуальными формами. Он являлся прямым отрицанием всего того, что носило название "гарантии правосудия". Вместо публичности заседания была введена исключительная замкнутость всего процесса разбирательства при недопущении на заседание даже и тех немногих лиц (например, родных подсудимых), с присутствием которых мирилось рассмотрение дела при закрытых дверях в обычном суде. Отменялось объявление приговора в присутствии публики. Вместо обвинительного акта представлялось краткое распоряжение генерал-губернатора о предании военно-полевому суду. Не было судоговорения, так как исключалось присутствие на заседании как прокурора, так и защитника. О независимости судей из числа офицеров, назначенных по усмотрению начальства, не могло быть и речи. Они были связаны требованием политики царизма выносить приговоры к смертной казни. Известно, что попытки не подчиняться этим требованиям влекли за собой репрессии для некоторых членов военно-полевого суда».
Насчет «репрессий» несколько преувеличено — но вот то, что офицеры, проявляющие «либерализм» (то есть пытавшиеся разобраться), с треском вылетали со службы или переводились в разные медвежьи углы — известно.
Надо сказать, что Николай II пытался смягчить предлагаемые Столыпиным меры: «Напоминаю Главному военно-судному управлению мое мнение относительно смертных приговоров. Я их признаю правильными, когда они приводятся в исполнение через 48 часов после совершения преступления — иначе они являются актами мести и холодной жестокости». Однако мнение императора во внимание принято не было. Приговоры выносились по старому доброму рецепту: «Ты разберись и накажи кого попало».
Так бывает очень часто. Высшая власть может говорить что хочет — а на местах действуют как считают нужным. Тем более что, в отличие от товарища Сталина, Николай II не брал на себя труд проверять: выполняются его распоряжения или нет.
Напрашивается параллель со знаменитыми «особыми тройками» тридцатых годов. Мы нередко в этой книге столкнемся с тем, что большевики очень много позаимствовали из опыта предшественников. Но при ближайшем рассмотрении сравнение оказывается отнюдь не в пользу столыпинских чрезвычайных судов. Не все знают, кто именно состоял в советских «особых тройках». Так вот, в них входили следующие товарищи: начальник управления НКВД данного района, первый секретарь партии и прокурор. То есть присутствовал юрист — человек, который знал законы и юридическую практику. Не стоит думать, что его присутствие было чисто формальным. Сегодня как-то не принято упоминать, что «особые тройки» нередко выносили и оправдательные приговоры[5]. Присутствие юриста демонстрирует, по крайней мере, желание властей хоть в какой-то мере соблюдать закон. Иначе зачем было вообще огород городить? Посадить в «тройку» трех чекистов — и спокойно шлепать приговоры конвейерным методом…
Но вернемся к столыпинским военно-полевым судам. Как уже было сказано, здесь действовала «особая пятерка», состоящая даже не из военных юристов, а из строевых офицеров. Военные — это люди совсем иной профессии, имеющие совершенно иную психологию. Они не только не знают законов, но и не имеют, и не могут иметь опыта ведения следствия. А вот решительности у военных всегда много.
Что же касается царских офицеров, там дело обстояло еще веселее. Ни в гимназиях, ни в военных училищах не преподавали обществоведения или чего-либо вроде «основ государства и права». Более того, в офицерской среде культивировалось презрение к полиции и жандармам (впрочем, как и к юристам). Так что знания «судей» о следственных действиях и о судебной процедуре были минимальными.
К тому же — чем во все времена отличаются армейские начальники? Стремлением выполнить приказ и доложить об исполнении. Поэтому в военно-полевые суды назначали тех, кто работает максимально быстро и не задает лишних вопросов.
Завершилась Великая война, отгремели победные залпы. Но выстрелы продолжают раздаваться. Вот и приходится бывшему фронтовому разведчику Сергею Мельникову вспоминать прежние навыки. Его ждет жестокая схватка с фашистским специалистом, носящим кличку Барон, и долгий путь, в конце которого лежит разгадка таинственного Черного леса…
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.