Гражданская война - [11]

-- Уверен, они и сейчас наблюдают за нами.

Я механически оглянулся по сторонам, назад, и вновь обратился к Роберто.

-- Может быть, теперь Вы удовлетворите мое любопытство?

-- Если смогу...

-- Вы не собираетесь меня арестовывать -- почему?

-- Может быть, потому, что мы разобрались в Вашем деле лучше остальных... к тому же тот, в кого стреляли Вы, -- жив...

Уже только за одну эту весть я был благодарен Роберто.

-- И он действительно агент одной из спецслужб.

-- Стало быть, это они столь живо интересуются моей скромной персоной?

-- И они, причем совершенно независимо от нас, у них свои версии, своя игра.

И мы, не забудьте,.. но есть еще третья сторона. Я говорю о Парисе. Вероятнее всего, что от его людей Вы получили сегодня письмо. Дорогой Артур, волею обстоятельств Вы втянуты в скверную историю и ни на йоту не отдаете себе отчета в том, насколько это затрагивает интересы многих и многих людей... Большего я Вам сказать не могу, не имею права...

То, что я услышал из уст полицейского, заставило меня по-иному взглянуть на происшедшие события;.. Роберто же продолжал:

-- Но, думаю, мы сможем Вам помочь... Мы хотим позаботиться о Вашей безопасности.

"С какой стати?" -- подумал я.

-- ...Со мной документы на имя Роберто Ленурье и контракт на два года, подписанный с компанией "NN".

-- И чем она занимается, эта компания? -- недоверчиво спросил я.

-- Ей принадлежит некая глубоководная лаборатория. У нас нет возможности спрятать Вас под землей, так сделаем это под водой. Ну, а что касается непосредственно Вашей будущей работы, то она соответствует Вашей специальности, и, поверьте, это выгодный контракт, хотя дело, как Вы понимаете, не в этом... Ну же, держите...

-- Кажется, я не давал согласия сотрудничать с ИНТЕРПОЛом.

...Отвратительно осознавать, что ты не более чем марионетка в чужих руках...

-- Ровно через сорок восемь минут, -- Роберто посмотрел на часы, -- у Вас самолет в Гонконг, там Вас встретят и сопроводят уже на другом самолете в Токио.

-- Ваше начальство так печется о моем благе,.. -- полный сарказма, произнес я.

Казалось, только теперь Роберто понял, что с его предложением отнюдь не согласны, он даже пришел в некоторое замешательство.

-- Вы правы... Это не банальная благотворительность, -- он говорил, взвешивая каждое слово, -- но нам от Вас требуются лишь две вещи: чтобы Вас никто не нашел и чтобы Вы остались целы и невредимы... Вас что-то не устраивает?

-- Я просто хочу понять...

-- Зачем?..-- он уже полностью контролировал ситуацию, -- Думаю, Вы догадываетесь: чтобы направить всех по ложному следу... В конце концов у Вас нет выбора.

Выбора у меня действительно не было.

-- А Вашего друга отошлите знаком. Надеюсь, его они оставят в покое.

9.

Так я попал на "Большой Джо".

"Большим Джо" назывался стационарный подводный исследовательский центр. Находился он на глубине многих сотен метров. Мне говорили -- снаружи центр напоминает полусферу, прилепившуюся к морскому дну... Не видел, не довелось.

Из безвестного рыбачьего поселка на восточном побережье Хоккайдо мы вышли на быстроходном катере в море. Очень скоро нашли судно, принадлежащее "NN", которое держало курс в район Центра.

Еще не взойдя на корабль, я узнал, что моими спутниками на станцию будут трое господ. Во время плавания у меня было время познакомиться с ними.

Начну с Ежи Стовецки. Про себя он сказал, что недавно окончил Кембридж по специальности инженер по радиоэлектронике. Он был неширок в плечах, худощав и ростом выше среднего, длиннолицый; его лицо ваяла молодость, высокий лоб прикрывала тяжелая светлая прядь волос, черные глаза смотрели насмешливо, не задерживаясь на собеседнике, и эта насмешливость странным образом сочеталась в нем с вызывающим и холодным высокомерием аристократа.

Вторым был Жорж Дудинкоф, мой коллега, однако нейрохирург: беловолосый, с лицом, словно сморщенная мочалка, с колючим взглядом. Если бы не фигура атлета, он вполне мог бы сойти за столетнего старца. Подстать его внешности был и характер -- когда он говорил, мир словно обретал лишь темные и мертвые краски. И с первых минут искренне испытывая к Жоржу расположение, я старался ни в чем не спорить с ним.

Третьим и последним был Эди Кадо -- молчаливый, замкнутый господин, державшийся все время особняком. Плотный, приземистый, с пробивающейся лысиной, большелобый, с крупный мясистым носом и по-жабьи выпученными глазами.

О месте и целях нашей будущей работы мы почти не говорили, наверное, потому, что сведениями располагали весьма скудными. Знали только, что "Большой Джо" -- частная собственность компании и что круг исследований здесь не ограничен какой-либо конкретной областью науки.

Надо сказать, что путь наш был недолог, а по его завершению всех четверых ожидало путешествие на батискафе.

После того, как батискаф оказался внутри подводного саркофага, вновь прибывших поместили в так называемую дезинфекционную камеру, продержав в ней полных два часа. У выхода из нее нас встречал внушительных размеров чернокожий мужчина лет сорока, с красивым лицом, в облегающем могучую фигуру серебристом комбинезоне.