Гражданская лирика и поэмы - [6]

Шрифт
Интервал

                              греются;
их жизнь
            с оружьем на плечах
средь елей,
          в пасмурных ночах,
хранят
              красноармейцы.
И я стихами
                  блеск зажег, —
входите,
            ель-красавица,
на ветку
             этот стих-флажок
подвесьте,
                 если нравится!

ГРАНИЦА В БУДУЩЕМ

Когда бой
             пошлет рабочим
                                      новую победу
и подымет флаг
                    страны соседней ЦИК,
я еще раз,
             может быть,
                                 поеду:
Негорелое — Столбцы.
Пассажиры сходят
                        с быстропоезда
перед бывшей
                   пограничною сосной,
дети слазят,
                  мамы беспокоятся,
отдыхает
                кит сверхскоростной.
Под навесом
                 старый столб хранится,
рядом надпись,
                      мраморно-бела.
Мы читаем:
               «Здесь была граница».
И действительно
                             она была.
Дети спросят:
                  — Кто она такая! —
Объясняю,
              гладя их рукой:
— Паспорт проверяли,
                                    пропуская…
— Дяденька,
              а паспорт
                                кто такой? —
Педагог
             я очень маломощный:
— Ну, таможня,
                        чемодан неся…
— А таможня —
                это там, где можно?
— Нет, ребятки,
                   там, где все нельзя. —
Непонятно детям —
                        просто столбик,
а куда приятней
                           у окошка,
                                            мчась,
видеть,
              как прекрасен
                                    мира облик
с вихрем
             в триста километров
                                                в час.
И не будет
                   ни одной
                                   гранички!
Ни жандармов,
                          ни таможни,
                                           ни столба.
Впишут школьники
                       в тетрадные странички
эти
          отмененные слова.
Можно размечтаться
                                    упоенно,
а пока железное
                             «нельзя!».
Через наш рубеж
                              шпана шпионов
кра́дется,
                  на брюхе к нам ползя.
А пока спокойно
                          паспорт сверьте,
чемодан, —
                       двойного нет ли дна?
Самая священная
                                 на свете,
будь, граница,
                        вся защищена!

ИСПАНИЯ

Я не очень-то рвусь
                           в заграничный вояж
и не очень охоч
                        на разъезд.
Велика и обильна
                             страна моя,
и порядок в ней
                            должный есть.
Но посмотришь на глобус —
                                  для школьников шар,
стран штриховка
                                  и моря окраска, —
сразу тысячью рейсов
                                  махнет по ушам
кругосветная качка
                              и тряска.
И чего прибедняться!
                                     Хочу увидать
то,
       чего мое зренье
                                       не видело:
где коралловым рифом
                                            пухнет вода,
Никарагуа,
                   Монтевидео…
Я мечтал,
                          не скрываю,
                                               право мое —
жадным ухом
                        прислушаться к говору,
стобульварный Париж,
                              стоэтажный Нью-Йорк,
все вобрать это
                          полностью
                                                  в голову!
Но сегодня,
                     газету глазами скребя,
я забыл
             другие искания,
все мечты о тебе,
                         все слова для тебя —
Испания!
Вот махнуть бы сейчас
                                    через все этажи!
(Там —
           окопы повстанцами роются…)
И октябрьское знамя
                                      на сердце
                                                      зашить
астурийцам
                          от метростроевцев.
Ты на карте показана
                              желтым штрихом
в субтропическом
                              теплом покое,
а взаправду твой зной
                           проштрихован штыком,
я сейчас тебя вижу
                                       такою!
Не мерещатся мне
                          улыбки Кармен
и гостиничное кофе.
Мне б хоть ночь пролежать,
                                           зажав карабин,
с астурийским шахтером
                                               в окопе.
Кстати,
            норму я сдал в позапрошлом году,
ворошиловцы —
                            надобны вам они,
даже цветом волос
                            за испанца сойду, —
породнимся
                 на красном
                                      знамени!

НОГИ

В Париже
              по Rue St-Honoré,
и в синие сумерки
                            проходил,
где спит на пляжах
                           витрин-морей
вещь-змея
               и вещь-крокодил.
В стекле —
             фарфоровый свет грудей,
фаянсовых рук,
                           неживых людей,

Еще от автора Семён Исаакович Кирсанов
Эти летние дожди...

«Про Кирсанова была такая эпиграмма: „У Кирсанова три качества: трюкачество, трюкачество и еще раз трюкачество“. Эпиграмма хлесткая и частично правильная, но в ней забывается и четвертое качество Кирсанова — его несомненная талантливость. Его поиски стихотворной формы, ассонансные способы рифмовки были впоследствии развиты поэтами, пришедшими в 50-60-е, а затем и другими поэтами, помоложе. Поэтика Кирсанова циркового происхождения — это вольтижировка, жонгляж, фейерверк; Он называл себя „садовником садов языка“ и „циркачом стиха“.


Лирические произведения

В первый том собрания сочинений старейшего советского поэта С. И. Кирсанова вошли его лирические произведения — стихотворения и поэмы, — написанные в 1923–1972 годах.Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые расположены в хронологическом порядке.Для настоящего издания автор заново просмотрел тексты своих произведений.Тому предпослана вступительная статья о поэзии Семена Кирсанова, написанная литературоведом И. Гринбергом.


Искания

«Мое неизбранное» – могла бы называться эта книга. Но если бы она так называлась – это объясняло бы только судьбу собранных в ней вещей. И верно: публикуемые здесь стихотворения и поэмы либо изданы были один раз, либо печатаются впервые, хотя написаны давно. Почему? Да главным образом потому, что меня всегда увлекало желание быть на гребне событий, и пропуск в «избранное» получали вещи, которые мне казались наиболее своевременными. Но часто и потому, что поиски нового слова в поэзии считались в некие годы не к лицу поэту.


Фантастические поэмы и сказки

Во второй том Собрания сочинений Семена Кирсанова вошли фантастические поэмы и сказки, написанные в 1927–1964 годах.Том составляют такие известные произведения этого жанра, как «Моя именинная», «Золушка», «Поэма о Роботе», «Небо над Родиной», «Сказание про царя Макса-Емельяна…» и другие.


Поэтические поиски и произведения последних лет

В четвертый том Собрания сочинений Семена Кирсанова (1906–1972) вошли его ранние стихи, а также произведения, написанные в последние годы жизни поэта.Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые следуют в хронологическом порядке.


Последний современник

Фантастическая поэма «Последний современник» Семена Кирсанова написана в 1928-1929 гг. и была издана лишь единожды – в 1930 году. Обложка А. Родченко.https://ruslit.traumlibrary.net.