Гражданин мира - [51]

Наступил момент, когда Луи Швейцеру предстояло принять самое тяжелое по возможным последствиям решение за всю его карьеру.

«Все главные решения, касающиеся сделки с «Ниссаном», Луи Швейцер принимал лично. По правде говоря, даже если бы в составе руководства «Рено» и были несогласные с такими решениями, это не имело бы большого значения. Принимались ли эти решения единогласно или нет — это второй вопрос. Никаких голосований по этому вопросу не проводилось. Были согласные и несогласные, были аргументы за и против. Просто однажды наступил момент, когда Швейцер сказал: «Это будет ‘Ниссан’». А мы все знаем, как он действует в подобных обстоятельствах. Решение о создании Альянса — это его решение. Все возможные риски он принял лично на себя. Он выслушал всех, в том числе и меня. Он рассчитывал на меня. Но окончательный выбор был за ним…»

Оставалось заручиться согласием со стороны главного акционера «Рено», французского государства, владевшего в то время 44 % капитала компании. Позиция по этому вопросу государственного казначейства, которое распоряжается принадлежащими государству долями в капитале предприятий, была положительной. Руководивший в тот период государственным казначейством Жан Лемьер признался впоследствии Филиппу Риэ: «Нами двигало чувство национального достоинства. Кроме того, довольно забавно выглядела покупка «маленьким французом» второй по величине автомобильной компании Японии». Но окончательное решение должен был принять премьер-министр Лионель Жоспен. Существенно помогло то, что у Луи Швейцера был прямой доступ в кабинет главы правительства. Государственный акционер дал согласие, а сам предпочел остаться в тени. Правительство, к счастью, извлекло уроки из своей прежней неловкой активности, в результате которой окончилось неудачей сближение с» Вольво».

Затем все пошло очень быстро. 22 декабря 1998 года «Рено» и «Ниссан» подписали протокол о намерениях, после чего начался трехмесячный ознакомительный период, в течение которого стороны представили свою финансовую документацию, приступили к обсуждению финансовых и организационных вопросов. Но даже на этом этапе Ханава продолжал поддерживать контакты с «Фордом» и в особенности с «Даймлер-Крайслером». Только к середине марта были окончательно согласованы позиции сторон.

Сообщение для мировой прессы о создании Альянса Луи Швейцер и Йошикадзу Ханава сделали 27 марта в штаб-квартире Кейданрен в Токио. Реакция на это сообщение варьировала от изумления до откровенной враждебности, между которыми расположились различной степени скептицизм и ирония. Японские журналисты и их американские коллеги, работающие в крупных изданиях, пытались понять, что же означает само название «Рено». Одна нью-йоркская газета вспомнила, что это «французская автомобильная компания, которая постоянно теряет свои деньги». На самом деле за последнее десятилетие французская группа теряла деньги только один раз — в 1996 году. По иронии судьбы, у «Ниссана» только этот год был завершен с прибылью. «Рено» — небогатая компания, она гораздо меньше, чем «Даймлер-Крайслер», зато у нее нет долгов. Но даже самые искренние доброжелатели расценили намеченную операцию как прыжок в неизвестность.

«Я осознавая, что все это очень рискованно, что заранее нельзя рассчитывать на успех. Но речь шла о таком шансе для «Рено», что пойти на это следовало даже в том случае, если успех не был гарантирован. Конечно, «Рено» сильно рисковал, но ведь всегда легче оценивать риск после того, как все уже произошло. А на фоне открывающихся возможностей этим риском вообще можно было пренебречь, как в личном плане, так и для «Рено» в целом. Однажды Луи Швейцер спросил меня, как я расцениваю шансы на успех. Я ответил: «Пятьдесят на пятьдесят». Он как раз тогда занимался подписанием соглашений. Я, в свою очередь, спросил: «А вы?». Он не стал уточнять проценты, но сказал: «Если бы я действительно верил, что вы так оцениваете наши шансы, то я не стал бы создавать Альянс. Я не поставил бы на карту судьбу ‘Рено’ при шансах пятьдесят на пятьдесят». Он был большим оптимистом, чем я…»

Тем временем в мировой автомобильной промышленности преобладал скептицизм. Все сходились в одном: «Эти французы сошли с ума». Во Франции многие приветствовали эту сделку, расценивая ее как проявление боевого галльского духа, но коллеги по отрасли встретили сообщение об Альянсе весьма холодно. Жак Кальве, бывший руководитель «Пежо-Ситроен», неутомимый борец с японскими конкурентами, но также и большой их знаток, так объяснял свою позицию: «Я никогда не взялся бы за проведение подобной операции, поскольку разного рода риски, в том числе финансовые, а также скорее конкурентность, чем дополняемость модельных рядов этих предприятий, и в особенности огромная трудность организации совместной работы несовместимых по своей культуре людей, в совокупности составляют такие большие минусы, которые перевешивают, на мой взгляд, все возможные плюсы».

Делая акцент на различии культур, Жак Кальве точно уловил суть главных затруднений. Действительно, труднее всего заставить жить и работать вместе представителей различных культур, имеющих большие специфические различия, людей с ярко выраженными личностными особенностями.