Гражданин мира - [46]

Что же касается общественного мнения во Франции и Европе, то с этим было совсем не гладко. С планом «20 миллиардов» люди связывали объявленное в марте 1997 года решение о закрытии завода «Рено» в бельгийском городе Вилворде, на котором работали 3000 человек.

«Мы провели анализ использования производственных мощностей «Рено», по результатам которого стало совершенно ясно, что по меньшей мере один завод был лишним. Я намеренно подчеркиваю: по меньшей мере один. При более прагматичном подходе легко было бы доказать, что избыточных мощностей гораздо больше. В архиве «Рено» я обнаружил ранее проведенное аналитическое исследование, в котором уже была поставлена проблема Вилворде. Мы провели семинар руководящих работников «Рено», на котором я разъяснил собравшимся необходимость сокращения нашего производственного аппарата, повышения уровня загрузки имеющихся производственных мощностей, повышения интенсивности их использования путем перехода на двух-трехсменную организацию работы. При таком подходе полностью менялся порядок использования производственных мощностей на предприятии, что позволяло рационализировать использование мощностей и благодаря этому сократить определенный объем затрат. Сама рационализация заключалась в повышении уровня специализации заводов и оптимизации технологических маршрутов. Все подтверждало целесообразность закрытия завода в Вилворде. И это не было самой жесткой мерой. Это было разумно. Решение принималось в соответствии с логикой эффективной деятельности в промышленности, и оно было нацелено на повышение конкурентоспособности «Рено» путем сокращения издержек…»

Но подобная логика «созидательного разрушения», которая заключается в том, чтобы удалять больные или мертвые органы, стремясь сохранить жизнеспособность всего организма, никогда не находила должного понимания в такой стране, как Франция, хотя уже имеется множество примеров того, что отказ от своевременного принятия трудных решений имеет фатальные последствия для предприятий. Достаточно вспомнить медленную агонию «Мулинекса», за которой последовала его смерть. Тем не менее общественность все еще плохо понимает абсолютную необходимость упреждающих шагов в таких вопросах. В Бельгии, как и во Франции, сообщение о закрытии завода в Вилворде вызвало взрыв негодования, сопровождавшийся забастовками и демонстрациями. Все это стало темой номер один для газет и вызвало острую политическую и общественную реакцию.

«Высказывалось мнение, что реакция по поводу Вилворде оказалась такой острой из-за того, что сообщение о закрытии завода не было достаточным образом подготовлено, что оно прозвучало как гром среди ясного неба. Следует признать, что прежде «Рено» слишком мало знакомил общественность со своими проблемами. Но о закрытии завода было объявлено до того, как был обнародован план «20 миллиардов», и произошло это по очень простой причине. Луи Швейцер собирался подготовить к этому бельгийское правительство и сообщил о принятом решении премьер-министру Бельгии. Премьер-министр отреагировал на это сообщение очень остро, он заявил, что о закрытии завода не может быть и речи, и довел эту информацию до сведения общественности. В результате не удалось подготовиться должным образом и, в частности, широко обсудить тему проблем «Рено». Если такого рода события происходят на предприятиях, на которых и без того потоком идут плохие новости, то в подобных условиях людям ничего не остается, как признать горькую правду. Именно так, например, обстояли дела в «Ниссане». Принципиальная разница между «Рено» и «Ниссаном» в данном случае заключалась в том, что, когда основные цели плана «20 миллиардов» были объявлены, это вызвало всеобщее изумление. Ведь 1995 год «Рено» закончил с прибылью, а о больших убытках, имевших место в 1996 году, мы еще не объявляли. В «Ниссане» же известие о закрытии предприятий никого не удивило, потому что к тому моменту уже в течение десяти лет удары на компанию сыпались со всех сторон. Из всего этого следует особая значимость предварительной разъяснительной работы. Это важно не для манипулирования общественным мнением, а для того, чтобы общая ситуация была предельно ясна для всех…»

Но закрытие завода в Вилворде подрывало и саму модель социального устройства, являвшуюся традиционной для «Рено» и не менявшуюся, несмотря на частичную приватизацию компании и происходящие в ней последние десять лет большие перемены. Для Карлоса Гона вся эта история оказалась очень поучительной.

«Шестой месяц я находился во Франции и четвертый месяц работал в новой должности. Я наблюдал за всем происходящим, изучал предприятие. Про себя я отмечал: «Это интересно, постепенно мне становятся понятны условия промышленной деятельности в ‘Рено’ и в целом во Франции». Дело Вилворде высветило всю специфику «Рено», сделало очевидным тот факт, что само имя «Рено» весомее любого другого наименования в промышленности Франции. Тот факт, что «Рено» осмелился на подобный шаг, многими рассматривался как своего рода провокация…»

В течение многих десятилетий Национальное управление заводов «Рено» считалось скорее социальной лабораторией, чем нормальным промышленным предприятием, главным предназначением которого является создание прибыли. В результате бурных конфликтов 1947 и 1968 годов «рабочая крепость» в Бийанкуре заняла особое место во французской социальной мифологии. В истории компании были и весьма трагические страницы. Так, Жорж Бесс, первым из патронов «Рено» осмелившийся нарушить традицию и превратить «Рено» в обычное предприятие, был убит членами французской террористической группы «Аксьон Директ».