Гражданин Империи Иван Солоневич - [90]
— А Герцен-то появился у них!
У «них» значило у крайне правых, против которых у Фондаминского не было слепой злобы: он готов был спорить с любым честным врагом»[355].
Историк-кадет С. П. Мельгунов на страницах «Современных Записок» назвал очерки Солоневича «незабываемыми»[356]. Их автор в одночасье стал признанным экспертом по советским делам. Один маленький, но характерный пример: бывший премьер-министр Российской Империи граф В. Н. Коковцов неоднократно ссылается на Солоневича в своей статье, опубликованной на страницах солидного французского ежегодника Journal des Economistes за 1936 год. Статья называлась «Некоторые подробности об изменениях в СССР», а Солоневич упоминался в двух ее разделах — «Политика в отношении крестьянства» и «Политика сверхиндустриализации»[357].
Настроение Ивана Лукьяновича, несмотря на «заслуги», в это время было далеко от оптимистического. Хотелось работать всерьез, а вырваться из захолустной по эмигрантским меркам Финляндии в центры русского рассеяния никак не удавалось. К тому же один за другим следовали отказы иностранных издательств, и все примерно по одной причине:
«Над «Россией в концлагере» какое-то заклятье. Из Америки Дон-Левин пишет, что ничего не выйдет. Мистер Никербоккер утверждает, что сама тема стара и неактуальна. Тамочка в Берлине обивает пороги издательств, и всюду тот же ответ: «Да сколько уж раз об этом писали!»[358].
Итак, несмотря на безусловный успех «России в концлагере», Солоневичи долго тяготились отсутствием полноценной возможности донести свой «рапорт о России» до широкой эмигрантской аудитории.
Был, конечно, предпринят ряд попыток пробиться на страницы эмигрантской печати — но они не увенчались особым успехом. Иногда такие попытки носили совсем уж отчаянный характер, как, например, публикация Ивана в выборгском «Журнале Содружества» в апрельском номере за 1935 год — рецензия на постановку пьесы Ренникова (того самого, еще нововременского приятеля)[359]. Журнальчик, набиравшийся на пишущей машинке и затем размножавшийся посредством ротатора, вряд ли мог рассматриваться в качестве всеэмигрантской трибуны. Возможно, Солоневичу просто не терпелось унять свой публицистический зуд, и он использовал даже такую, вполне ничтожную, возможность высказаться.
Другие попытки заслуживают большего внимания.
Так, 21 сентября 1935-го в «Иллюстрированной России» был опубликован портрет нашего героя с подписью: «Ив. Солоневич, очерки которого в ближайшем времени начнутся печатанием на страницах «Иллюстрированной России»[360]. Действительно, в октябре очерк «По Средней Азии на автомобиле» появился в журнале, публикация прошла с продолжением в трех номерах подряд[361]. Ее предваряло редакционное предисловие: «Приобретший столь широкую известность в эмиграции, недавний выходец из страны советов Ив. Л. Солоневич, предоставил нам для напечатания очерки о своей поездке на автомобиле по нынешней Средней Азии. Автор этих очерков, в живой и увлекательной форме, описывает жизнь и быт в этой далекой русской окраине, на которую большевицкое хозяйничанье положило также свою зловещую печать»[362].
Сотрудничеством с «Иллюстрированной Россией» Солоневич остался недоволен — он был уверен, что его безосновательно ограничивали в объеме материала: «Пишите, но не больше 300 строк — места нет»[363]. О своих публикациях в «Современных Записках» (некоторые исследователи представляют сегодня этот журнал практически светочем русской словесности, на самом же деле это был завуалированный орган партии социалистов-революционеров, что убедительно и документально доказано в наши дни) он выражался еще резче:
«Только «Современные Записки», прося о сотрудничестве, обещали полную свободу высказывания… В предвкушении этой свободы я послал «Современным Запискам» две статьи. Редакция отгрызла от них и начала, и концы и так пустила ходить по читательскому миру: уродами. Оказалось: фактов, говорящих против социализма, в «С. З.» приводить нельзя. Позвольте: да как же это так, ведь это основной, самый основной, вопрос русской жизни: власть вколачивает социализм пулеметами и газами, страна отстреливается от социализма обрезами и самострелами. Нет, оказывается, нельзя: в «С. З.» работают социалисты, могут и обидеться, и, кроме того, — и места нет. Так закончилось сотрудничество мое в «С. З.». О материалах брата ответили еще проще: «прочли с захватывающим интересом, но места, извините, нет»[364].
Упомянутыми двумя статьями были: «Реформы» в колхозах»[365] и «По поводу стахановщины»[366]. Еще раньше был опубликован очерк «В деревне»[367]. По поводу первых двух публикаций Ивана Лукьяновича в «Современных Записках» другой эмигрантский журнал «Для Вас» (Рига) писал:
«В 58-ой книге «Сов. Записок» И. Солоневич дал свой первый очерк о жизни в колхозах. Теперь появился второй о «реформах» в колхозах. Автор отлично знает условия жизни в СССР, откуда он сам счастливо ушел два года тому назад. Приводя свои наблюдения и давая цифровые сводки, он изображает безотрадную картину полного упадка хозяйственной жизни русского крестьянства.
В большинстве районов население забрасывает хлебопашество и возвращается к промыслам каменного века — силковой охоте (ружей нет) и к рыбной ловле. Уцелевшие у единоличников крошечные участки обрабатываются с невиданной тщательностью, точно карликовые китайские сады. У дедов были в распоряжении десятины — у внуков остались сажени земли. Наблюдается огромный интерес к агротехнике, которой раньше так не хватало крестьянам. В колхозах работы выполняются по принуждению, без цели и удовлетворения. Карьеристы и ловкачи отличаются, ради продвижения на лучшие места»
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.