Гражданин Империи Иван Солоневич - [101]
Так впервые мелькнул на страницах «Голоса России» собирательный образ среднего эмигранта — штабс-капитана, которому суждено было впоследствии дать свое имя целому политическому движению, которое возглавил И. Л. Солоневич. Но всему свое время…
Диалог с эмигрантской массой, конечно, возникал не только сам собой, как естественная реакция на публикации «Голоса России». Редакционная семья постоянно подталкивала своего читателя к сотрудничеству, привлекая его в соавторы. Таким, например, образом:
«Друзья читатели! Сколько раз мы умоляли — пишите, пишите в нашу газету! Пишите обо всем, что видите кругом и что имеет отношение к эмиграции и России. Редакция чрезвычайно заинтересована в освещении жизни, быта, нужд и достижений эмигрантских колоний в разных странах и государствах. Но, к сожалению, материалов об этой жизни очень мало, и их приходится выдирать из сотен и сотен писем. В портфеле редакции лежат много статей на самые абстрактные темы, но резко не хватает освещения будничной жизни нашей эмиграции. Редакция еще и еще раз просит — пишите корреспонденции с мест, освещайте экономическую, политическую и культурную жизнь своих групп и посылайте это в «Голос России» в виде небольших, но регулярных очерков»[412].
Но главный интерес читающей публики привлекали, безусловно, передовицы, написанные бойким пером Ивана Солоневича. Тема номер один, так сказать, главный вопрос текущего момента — это вопрос о пораженчестве и оборончестве. В эмиграции было довольно сторонников у обоих течений. Первые полагали, что нужно поддержать любую новую интервенцию ради свержения власти большевиков и даже всячески способствовать ее организации. Вторые, своеобразно трактуя понятие патриотизма, выступали за поддержку существующей власти в случае войны. Дискуссия не казалась голым теоретизированием и в 1936 году, вряд ли она кажется таковой и сегодня, через шесть десятков лет после окончания Второй Мировой войны. Конечно, не мог пройти мимо этого диспута и издатель новой газеты.
«Подходя к вопросу о пораженчестве и оборончестве, болезненному, как обнаженный нерв, — писал Солоневич, — хотел бы сразу оговориться: я не считаю «предателями» даже и тех людей, которые готовы с винтовками в руках идти в ряды красной армии и в этих красных рядах защищать интересы, честь и достоинство России. Нет, они не предатели. Но они люди, трагически и, по-видимому, безнадежно запутавшиеся. Запутаться здесь немудрено. <…>
Итак, «Сталин защищает Россию». Вот сам же заявил: «ни одной пяди своей земли не отдадим». Пустяки. Прижмут — отдаст. До сих пор большевики отдали:
лимитрофам — ряд русских уездов,
Польше — ряд русских губерний,
Румынии — Бессарабию,
Турции — Карскую область с ее чудовищными естественными богатствами,
Японии — КВЖД. <…>
Нет, ни изнутри, ни вовне Сталин России не защищает. Вопрос на данном отрезке времени может идти о защите России от Сталина»[413].
Записываясь в лагерь так называемых пораженцев, редактор «Голоса России» был, что называется, в здравом уме и твердой памяти. Он приводил свои аргументы:
«Да, Россия переживает кошмарные годы. Да, перспективы ближайшего будущего — трагичны. Но Россия не умерла, умирать не собирается и, конечно, не умрет. Говоря о России, я говорю, главным образом, о русском народе. Если мы на пятьдесят лет потеряем двадцать губерний — плохо, но это лучше, чем если еще двадцать лет будет вестись политика морального и физического вырождения страны. Россия это прежде всего — люди, а потом уже территория. Если 160 миллионов русских будут сидеть в Парагвае, а семь миллионов парагвайцев в России, то родиной для нас будет Парагвай. Если мы потеряем территорию, но народ останется цел, мы наверстаем все. Если пройдет еще двадцать лет вот этаких пятилеток, коллективизаций, лагерей и прочего, то совершенно неизвестно, до какой степени окажутся подорванными народные силы. Тут я становлюсь на, так сказать, сталинскую точку зрения: «все дело в людях». Да, все дело в людях моего народа»[414].
И все-таки Солоневич был пораженцем особого покроя. Этот его подход к устоявшимся и не очень терминам стал отличительной особенностью авторского стиля. Не влево, не вправо, а вглубь — и все в этом роде. Парадокс: борец со старыми фразеологизмами был неутомимым творцом новых словоформ. Итак, пораженец…
«Желаем ли мы войны? — вопрошает наш герой летом 1936 года. — Вот вопрос, которого и ставить не стоит. Да, мы желаем. А Керенский не желает. Ну — и что дальше? А дальше решительно ничего… <…>
Спор о том, желаем ли мы войны или не желаем, имеет только один-единственный результат: ко всем бесконечным нашим распрям присоединяется еще одна — из-за выеденного яйца. Не стоит об этом и разговаривать.
Весь вопрос о пораженчестве и оборончестве поставлен насквозь неправильно.
Для всей эмиграции он должен быть сформулирован так:
«Если будет война, то что мы будем делать тогда?»
Для национальной части:
«Если будет война, то как бы нам извернуться таким способом, чтобы и от большевизма, и от захватчиков отделаться возможно дешевой ценой».
Вопрос должен ставиться о цене. А не о программах.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.