Гражданин Империи Иван Солоневич - [100]
Дело в том, что «Голос России» газета никак не «злободневная». И мы считаем, что если наш читатель узнает о сто двадцать пятом зигзаге сталинской генеральной линии на пять дней позже, — это никакой роли не играет, как не играет, в сущности, никакой роли и этот зигзаг. Но София перед многими другими столицами имеет огромное неоценимое преимущество в том, что здесь, оценивая международные перспективы России и междувнешние опасности, грозящие нашей стране, мы можем допустить роскошь полной независимости.
Попросим читателей подумать:
Рижское «Сегодня» принуждена восхвалять Ульманиса. Варшавский «Меч» — наследников Пилсудского. Берлинского «Новое Слово» — Гитлера. Харбинский «Наш Путь» — липовое Манджоу-Го и липовое миролюбие Японии. «Последние Новости» — товарища Блюма и благородство великих демократий, снабжающих людей, которые за эти демократии проливали свою кровь — всякими карт д’идатите и прочими волчьими паспортами.
Мы не вправе бросить упрек ни фашистскому «Нашему Пути», который вынужден становиться на японофильскую точку зрения, ни «Последним Новостям», вынужденным становиться на франкофильскую точку зрения: «на чьем возу едешь, тому и песеньку пой». Мы же собираемся петь только русскую песенку и только для России. Все эти «возы» скрипят свои собственные песни и в большинстве случаев песни ясно и ярко антирусские.
Очень невесело русской газете попадать в такое положение, когда приходится восторгаться мудростью халтурного манчжурского императора, стыдливо бормотать о том, что раздел России — не такая уж собственно и плохая вещь, писать панегирики людям, ярко и яростно ненавидящим Россию (вот — писал же Изгоев).
Итак, София имеет массу технических неудобств <…> Но София имеет одно несомненное преимущество: здесь газета может быть независимой.
Мы даже не будем говорить о том, что если где-либо эмиграция и чувствует себя, как у себя дома, то это в Болгарии и Югославии. Здесь в Болгарии русские сокола маршируют с нашим трехцветным флагом, и военные отдают этому флагу честь. Дело даже и не в этом. Дело в том, что ни при каком полете фантазии Болгарию нельзя обвинить в каких-либо эксплоатационных, оккупационных или колонизационных планах по отношению к России. Отсюда мы можем с большей или меньшей свободой говорить и о Японии, и о Польше, и о Гитлере. Свобода эта, правда, не так уже велика: если допустить слишком уж резкую констатацию некоторых фактов и некоторых аппетитов данного правительства, то это правительство запретит ввоз газеты. А газета, которая не доходит до читателя, — никому не нужна. Налаживать же нелегальную доставку — долго и хлопотно и в первое время — нам не под силу.
Но, по крайней мере — здесь, в Софии не приходится никому кланяться: и то хлеб»[408].
По первости адрес редакции был таков: бульвар Свв. Кирилла и Мефодия, вилла «Спокойствие».
«На конверте это звучит фешенебельно, — иронизировал Иван Лукьянович. — На практике — вилла это нечто вроде мазанки, и мы занимаем в ней нечто вроде мезонина. Бульвар же представляет собой узенькую немощеную тропинку, упирающуюся в чей-то завалившийся забор. Тропинка эта вьется по берегу горной речушки, беспокойные воды которой принимают различную окраску, в зависимости от того, что именно перекрашивает сейчас красильный завод, находящийся верстах в трех выше»[409].
Естественным образом диалог «читатель — газета» быстро вылился в постоянную рубрику под названием «Трибуна читателей». Ее идею подсказал г-н Любимов из Флоренции. «Свободная Трибуна», — писал он в редакцию «Голоса России», — была и есть насущная потребность, по удовлетворению которой томятся десятки тысяч эмигрантов действительно по всему земному шару. Итак, прежде всего, я уверен, что отдав под «Свободную Трибуну» целую страницу (а то и две) вашей газеты, вы поднимете ее тираж во много раз. Вы получите интереснейший материал не только мнений, но и сообщений о (совершенно еще невыясненном) фактическом состоянии эмиграции, об ее интересах, потребностях, силах, возможностях и, наконец, просто численности (не говоря о всевозможных иных статистических данных, играющих первостепенную роль для будущего не только эмиграции, но и России)»[410].
В «Трибуне читателей» публиковались выдержки из писем в редакцию, и к ним давался обширный комментарий. Работу с письмами вел Борис — параллельно с добыванием денег на газету на арене профессиональной борьбы. Первая «Трибуна» появилась уже в четвертом номере «Голоса России». Она предварялась шестью пунктами предисловий, в одном из которых говорилось:
«Хочется поделиться с русскими людьми зарубежья своей радостью: действительно, мы живы, и следовательно — мы еще повоюем. Радость эта, конечно, имеет малость и эгоистический характер, ибо из пятисот писем последних дней наконец выясняется окончательно ответ на наш личный вопрос: что бежали мы не зря. Что ежели мы сделаем — хоть копеечное, да все-таки дело, то все предыдущее — окажется морально оправданным. Ибо если бы вышло так, что вот бежали в зарубежную Россию и оказалось бы — просто болото, — так тогда — что?
Но никакого болота в эмиграции или, точнее, вот в среде среднего русского человека — не оказалось. И к вопросу о среднем русском человеке, скажем, штабс-капитане, мы еще вернемся»
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.