Границы сред - [16]

Более очевидные варианты типа грипп или сифилис — то есть «наше поведение поломала какая-то жадная хрень, пытаясь всего лишь ограбить и съесть» проще выявляются и проще изучаются, с условно химическим отравлением тоже разобраться не так сложно, а вот синдром отмены в применении к небиологическим субъектам штука очень тяжело выявляемая, и в истории человечества бывали случаи… впрочем, давайте о них в другой раз.

Студенческая работа Майи, Хеллоубоба и присоединившейся к их проекту Парвати представляла из себя довольно остроумный, простой и постфактум кажущийся естественным метод реклассификации классических вирусных кодов, живущих в небиологических субъектах, от абсолютно нетоксичных и давным-давно приобретших симбиотическую значимость до свежих штаммов, проносящихся по населенному космосу со скоростью условного чиха. В этой работе для направления деятельности группы Флоренсана Камю не было абсолютно ничего интересного. По словам Нъеди Бибо, координаторы группы, Камю озадачил ее перетряхнуть все опубликованные работы с использованием материала нежелательного кода за последние пять лет, к которым она может получить доступ, и подать ему имена авторов только тех работ, в которых будет наличествовать внятная и убедительная экспликация гигиенических процедур, примененных в проведенной работе, ну и в случае групповой работы следовало выковырять именно того, кто эту самую экспликацию и производил.

Таких имен оказалось всего лишь около сотни. Камю и его небиологический куратор подвергли этот список каким-то дополнительным, ведомым лишь им двоим измерениям, в результате чего на выходе остались двое — никому не известная сопля Майя Циклаури и патриарх школы фильтрационных механик Якоб Смурницкий, которому было мало того, что двести лет, но он еще и последние семьдесят вообще не выходил в цифровую реальность. Даже статьи, насколько было известно, он диктовал в личном контакте секретарям, которые выучивали его слова наизусть, а вводили для будущей публикации постфактум, находясь в совершенно другой обстановке.

Получив такой вот результат, Флоренсан Камю запросил все возможные данные о психологическом здоровье Майи Циклаури, и убедившись, что она вполне вменяема и всего лишь непередаваемая зануда в тех вопросах, которые считает важными, послал Нъеди выудить магистрантку Циклаури правдами или неправдами из того места где она находилась и превратить ее в его личного цепного гигиениста.

Майя знала за собой эту характеристику, знала о ее источниках в своей личной истории и сумела убедить когда-то сингулярность в том, что драйв упорядочивания и выстраивания предсказуемостей не только доставляет ей радость, которую не покрывают никакие другие актуальные для ее организма драйвы, но и, за счет редкости реализации этого драйва в сочетании с высокой креативностью и скоростью обработки разнопотоковых данных, значительно повышает ее социальную полезность. На тот момент ни Майе, ни даже сингулярности не приходило на ум, насколько правдивым окажется это соображение, но в целом идея того, что утомительный зануда — полезное для выживания социума существо, если удается прицепить его к вопросам групповой безопасности, считалась очевидной уже давным-давно. Идеи Смурницкого Майе были хорошо знакомы, и хотя предлагаемые им технологии она — как и большинство жителей сингулярностей — считала все-таки слишком упоротыми, соглашалась Майя с рассуждениями великого контринфлуэнсера очень часто.

И с точки зрения приведения в чувство протоколов работы команды Камю, ей чем заняться нашлось. Примерно на второй неделе она уже вылезла в групповой чат с приблизительным списком уязвимостей в рабочих алгоритмах группы, Камю орал павлином, поскольку одна из щелок оказалось его личным каналом заказа какой-то специфической жратвы, группа злорадно хохотала, Майя в самом успокоительном тоне, каким только объясняла Дитто, что отказ от немедленного поедания килограмма сладостей можно заменить немедленным же походом в зону активной невесомости, промурлыкала, что половину имеющихся уязвимостей можно легко перекрыть алгоритмизируемым и совершенно неутомительным образом (а к неизбежному моменту, когда группа окажется вне поддержки сингулярностей, автоматизмы у всех давным-давно отработаются), а со второй половиной можно будет чего-нибудь порешать, если двое-трое человек из команды выделят на это рабочего времени а месье Камю эту реструктуризацию заверит…

В общем, работы у нее было полно, думать ей было о чем и в бассейне, и на беговой дорожке, а в танцзал она не ходила — но тут Нъеди очень деликатно поинтересовалась, почто Майя с командой в реально свободное время не тусуется и ни с кем не спит, вроде бы по ее предыдущим статусам она раньше в анахоретках-то не ходила, а такая динамика координатора обеспокоить обязана…

— Да влюблена я, — мрачно отозвалась Майя.

— Почему бы тебе не поговорить об этом с кем-нибудь? — удивилась Нъеди, имея в виду даже не столько себя или кого-то из команды, а скорее аппликацию психологической поддержки сингулярности, в которой они на тот момент находились.