Границы сред - [14]

Его покойный папаша был качегар, его старший брат был качегар, и его племянники, судя по всему, собирались стать качегарами, и краткость своей жизни эти люди соотносили с краткостью нормальной карьеры качегара. Ну, а что, пока работаешь живешь, а умер и баиньки. Сингулярности — кажется — какое-то время пытались что-то сделать с этим культурным кодом, но так и не нашли, как подобраться, схема была четкая как монолит. С малолетства эти граждане сопротивлялись любым видам обучения, не включающим мышечную активность, тосковали на любых пассивных инкультурациях ну и благополучно сваливались в те типы работ, где была востребована координация движений и глубокое владение всей поперечно-полосатой мускулатурой. Качегары из них получались на загляденье. А вот находиться в сингулярности или в варпе — всем качегарам было без разницы. В варпе они либо были на смене, либо спали, либо к смене готовились; а в сингулярности ждали отбытия своего состава и готовились к будущим сменам, тренировки с их рабочими физическими нагрузками никто не отменял. Нормальные симбиограждане, которые и вообще-то любых варперов считали слегка чокнутыми робинзонами с этим их замкнутым в пределах личного опыта мышлением, к качегарам относились просто как к удачно инклюзированным социальным инвалидам; и чаще всего абсолютно не жаждали с ними близкого общения — что, в свою очередь, только усиливало качегарскую убежденность в том, что среди обычных людей ловить нечего и кстати куда бы наняться в следующий рейс.

Тем временем группа Эрманиты отчиталась о благополучном возвращении из наружки, Гасан доложился о штатном восстановлении герметичности, Товарищ Пак активировал приказ немедленно приступать к упаковке гражданских, вызвал дублера капитана, проследил передачу контроля и на три часа рухнул спать. В варпе в этот раз спать не придется вообще.

Три часа спустя сгусток органики, условно контролируемый майорой Циклаури, подобрал один из межстанционных пассажирских трамвайчиков. Внутрь немедленно втянули живых людей, имеющих повреждения, в том числе мужчину, потерявшего ноги в первую же секунду удара. Трупы, собрав ткани для опознания, сцепили липучкой с парой больших обломков и оставили плавать, их подобрать можно будет, когда решатся задачи поострее. Спящих проверили, у кого насколько осталось кислородооборота, и часть втянули внутрь тоже. Амалии добавили кислорода, навесили радио погромче и мотор помощнее и она продолжила собирать рассыпавшихся по пространству людей. По перекличке от самого дальнего самому дальнему и самому дальнему снова этот сектор был уже извещен, что их спасение контролируется, что от них требуется прилагать все усилия, чтобы сцепляться вместе, отслеживать пролетающих мимо а в остальном дышать как можно спокойнее и по возможности не двигаться.

Многие из тех, кто уже были обречены, еще дышали и даже находились в сознании. На все направления спасателей не хватит. Дело Амалии было определить, кого она может успеть спасти, в каких направлениях людей больше — в общем, в какие стороны кидаться. Рассчитывать на серьезную помощь, к сожалению, не приходилось, из семи станций на орбите черной дыры осталась одна, недостроенная. Шесть рабочих населенных станций были полностью превращены в облака крошева. На недостроенной станции уже экстренно запускали системы жизнеобеспечения; весь самоходный подвижный состав выбирал людей и более-менее уцелевшую жизнеобеспечивающую технику из мусора. Запас дыхания спящего человека в защитном костюме — двенадцать суток. На тринадцатые сутки спасательные мероприятия будут прекращены, и наступит время для других задач, например, таких, как изучение материальных объектов, полностью уничтоживших хорошо защищенную, по представлениям Амалии Циклаури, сингулярность. Сейчас ей приходилось управлять примерно семью десятками голосов, почти все из которых пытались обращаться с Амалией Циклаури так же, как ранее с сингулярностью — спрашивали обо всем подряд и ждали немедленного ответа, немедленных распоряжений, немедленных технических заданий. Кто-то из контактировавших с майорой Циклаури людей контролировал более или менее крупные связки живых; кто-то находился внутри одно-двухместных рабочих транспортных средств, успевших отскочить от места катастрофы и увильнувших от разлета обломков, кто-то болтался в одиночестве вдали от всего на свете, не имея возможности даже заснуть.

Все они чувствовали страшную пустоту там, где всю их жизнь рядом с ними был спутник, друг, собеседник и опекун. И, к сожалению, немногие симбиограждане сингулярности могли сами поддерживать себя в рабочем состоянии даже тогда, когда это было остро необходимо. Так что, как ни странно, почти самой важной функцией, которую пришлось выполнять майоре Циклаури, оказалась безостановочная болтовня. К счастью, в активном комплекте жизнеобеспечения, который прицепили ей взамен общего, рассчитанного на быстрый переход в сон, были, в том числе, стимуляторы. Но майора Циклаури отлично понимала, сколько ей придется потом — когда-нибудь потом — компенсироваться, и что, возможно, ее мозг не восстановится полноценно уже никогда.