Граница леса - [46]

Тиселе повезло. Поднялся крик, и приехавшего из Карвийна волшебника осмелились побеспокоить, ведь болезнь «бедного мальчика» усиливалась с каждым мгновением. Вскоре начался озноб, а боль распространилась по всему телу: любое ведьминское заклинание питается силами самой жертвы и может длиться покуда она жива. Тиселе наградила парня только болью и лихорадкой, однако прикосновение колдующей ведьмы обжигает любое живое существо, и наказание получилось чрезмерно жестоким. Но к жалости ведьма была ещё менее способна, чем к страху.

Засев подальше от дома своей жертвы, Тиселе снова приняла облик маленького зверька и теперь ждала, когда проведать парня явится городской маг. Вийник явился не сразу. Он не был лекарем, ничего не смыслил в исцелении, и вовсе не хотел на ночь глядя идти осматривать больного. Но жители деревни почитали врачом каждого грамотного человека, а уж волшебника — любого — и вовсе принимали за великого целителя. Маг всё же сумел бы отделаться от настойчивых крестьян, но мать больного заявила, что «бедный мальчик» твердит о какой-то голой ведьме, которая напала на него прямо в сенях. Это решило дело. С проклятьями Вийник умел работать.

Тиселе не интересовалась ни спорами людей, ни судьбой проклятого ею парня. Она только ждала, когда разговоры закончатся, и можно будет без опаски забрать своё. Едва волшебник подошёл к дому жертвы, ведьма метнулась в оставленный им дом и вскоре выбралась наружу, сжимая в острых зубках свою туку.

О том, как Вийник разбирался в природе болезни и как полночи сражался с заклинанием, а после пытался отыскать в деревне следы злоумышленницы, Тиселе никогда не узнала. Она выбралась за ворота, поспешно оделась, приняла облик зверька размером с собаку и побежала по дороге на запад. Ведьма торопилась и убежать подальше от мага, и поскорее добраться до Карвийна.

Когда рассвело, Тиселе ещё бежала, и даже не чувствовала усталости, вернее, не обращала на неё внимания. Из осторожности ведьма вернула себе настоящий облик и дальше пошла на двух ногах, тщательно кутаясь в плащ. Впереди, на самом горизонте, виднелся город, и в утренней тишине раздался колокольный звон — два удара, разнесшиеся на тысячу шагов вокруг.

Страна тесных стен была не такой уж голой, как казалось ведьме по рассказам Заклятых. Вокруг расстилались поля, пастбища, в отдалении виднелись сады, а вдоль дороги росли деревья, но не те, к которым привыкла девушка — не могучие высокие стволы, каждый из которых пережил не одно людское поколение. Нет, деревья в стране тесных стен были скромные, как будто прирученные, и так же мало походили на южные леса, как комнатные собачки походят на волков. Никакой могущественный дух не жил здесь, и несчастные растения были предоставлены милости людей, которые при всём желании не могли бы позаботиться о деревьях так, как нужно. Вскоре этим печальным мыслям нашлось доказательство: Тиселе увидела поваленный ветром ствол, возле которого мирным сном спал одетый во всё грязное мужчина. От человека исходил сильный и неприятный запах.

При виде подобной картины Тиселе разъярённо зашипела. Выросшая в лесу девушка испытала ничуть не меньше негодования, чем благородная леди, узнай та, что какой-то пьяница вздумал спать на могиле её любимой бабушки. Ведьма не убила смертного только потому, что судьба дерева занимала её больше: сначала следовало оказать помощь или отдать последний долг погибшему. Ведьма подошла к дереву и внимательно его осмотрела. Оно было уже мертво, и мертво окончательно, однако никто и не подумал обеспечить несчастному достойное захоронение. Мысль о том, что дерево будет разрублено топорами, распилено пилами и сожжено в огне, наполнила Заклятую ужасом и отвращением. Но предотвратить это было в её власти. Ведьма обняла поваленный ствол, закрыла глаза и как последнее милосердие подарила дереву гниль и разрушение. Двумя мгновениями спустя ветер унёс труху, в которую превратился ещё недавно крепкий ствол.

— Покойся с миром, — прошептала девушка на языке степей и покосилась на спящего смертного. Он не проснулся, даже не шелохнулся во время колдовства, только развалился поудобнее и громко захрапел. Тиселе презрительно скривилась. Нет доблести расправиться с беспомощным врагом, и ведьме расхотелось убивать. К тому же столь крепкий сон пробудил любопытство девушки. Тиселе решила разведать, откуда он берётся. В этот ранний час на дороге никого не было; ведьма могла без помех разобраться в новой загадке.

Присев на корточки возле спящего, девушка осторожно положила руку ему на лоб. Умение насылать сильный и безмятежный сон могло пригодиться как в городах, так и в Доме Заклятых. Быстро ухватив причину, ведьма выдернула её, желая рассмотреть поближе. Спящий зашевелился и застонал. Ведьма отпрыгнула от него, изменила облик, взбежала-взлетела на ближайшее дерево и укрылась в его ветвях. А лежащий на земле мужчина произнёс резким тоном что-то непонятное и, схватившись за голову, вопрошал семерых богов, кто же наградил его таким жестоким похмельем и за какие грехи.

На дереве Тиселе разглядела свою добычу. Странный сон, после которого начинаются странные мучения, был вызван каким-то напитком. Неприятный запах был вызван им же. Ведьма досадливо сморщила нос, но всё же вытащила из смертного и его загадочную хворь, и неприятный запах. Внизу наступила тишина, сменившаяся благодарными воплями. Ведьма презрительно фыркнула и обнаружила, что к её находкам привязано ещё что-то и, потянув, вытащила из пьяницы неотвязное желание напиться. Находка Тиселе понравилась. Если загадочный напиток тут хорошо известен, то болезнь не вызовет никаких вопросов у жителей тесных стен. Удобно.