Граница леса - [42]

— Им не стоило запирать Тиселе без пищи, — отозвался страж. Всё это время ведьма продолжала тянуть из него кровь и жизненную силу, хотя выпила столько, сколько хватило бы и на четырых.

— Да, нежить без неё распоясалась, — согласился Волк. — А ты всё-таки балбес.

— А ты слишком много времени проводишь возле людских поселений, — рыкнул Орсег, и, выпустив дубину (она немедленно исчезла), направился в сторону своего леса.

— Ты мог бы позвать меня, — настаивал Волк. — Или Медведя. Или Кабана. А пошёл один.

— Не подумал, — буркнул лесной страж. Его привязанность к подобранной ведьме была предметом многолетнего семейного обсуждения и осуждения.

— Зачем ты возишься с этой девчонкой? — непринуждённо спросил Волк, закидывая дубину на плечо и устремляясь за братом крадущейся походкой. — Подобрал бы волчонка. Его бы съела нежить, а я бы собрал обратно из косточек. Капелька крови, и вот опять бегает.

— Знаю, — угрюмо отозвался страж. После каждой охоты люди заваливали его лес костями, и приходилось ждать, пока братья соберут останки и вернут погибших животных к жизни. А человеческие кости не оживают, сколько над ними не колдуй. Не оживают совсем или становятся нежитью. Тиселе тоже станет нежитью, когда умрёт, если только перед смертью её не запоют сёстры-Заклятые. А умрёт девочка скоро: ни одной ведьме не суждено прожить больше одной человеческой жизни, это вам не Заклинательница.

— А знаешь — не подставлялся бы, — наставительно заметил Волк.

— И когда успел к человечьей дороге завернуть? — проворчал Орсег. — Так не у нас, так за каменными стенами разговаривают.

— Их стоит послушать, — отозвался младший брат. — Если б собаки не выли, я бы и в гости наведался.

— Лесных девушек мало? — хмыкнул Орсег.

— В лесу они все одинаковые, — по-человечески залихватски подмигнул Волк. — Русые, зеленоглазые и скучные. А в городах, говорят, всякие водятся, и все весёлые, как зяблики.

Лесной страж засмеялся. Они уже почти дошли, и он был благодарен младшему брату и за помощь, и за компанию, и за то, что не пришлось в который раз выслушивать, сколько вреда может принести лесу одна маленькая ведьма.

— Меня бы спросил, а не обозников слушал.

— Неужто соврали? — хохотнул Волк.

— Ни одной весёлой не видел, — заверил Орсег, переступая границу своего леса. Его тело побледнело больше прежнего, а после страж растворился в воздухе вместе с девушкой, которую нёс на руках. Младший брат прыгнул следом, и вскоре в лесу завыла волчья стая.

Глава вторая о том, как путешествовать по чужим дорогам

В путь Тиселе тронулась в самом конце осени, когда до зимы оставались считанные дни. Сколько-то времени ведьма отъедалась и набиралась сил, сколько-то — послушно усваивала городскую науку. Сколько-то просто ждала, когда сделается достаточно холодно, чтобы грязь на дорогах превратилась в твёрдую землю. Снега дожидаться не стали: невысокой худенькой девушке было бы непросто пробираться сквозь сугробы.

— Да она к тому же у тебя замёрзнет, — заметил Волк-всех-волков, который последнее время частенько захаживал к старшему брату. — Кто ж зимой ходит в таких-то тряпочках?

Тиселе обиженно зашипела. По обычаю степей она носила одежду подрастающей девочки — шнурованные штаны и туку — полотно, прикрывающее грудь и живот, и на спине также стянутое шнуровкой. Свой наряд на взрослый Тиселе сменила бы лишь после праздника совершеннолетия, но ребёнка беды за день до праздника побивали камнями и девичье платье надели бы уже после смерти. Став Заклятой, Тиселе не согласилась признать себя взрослой без обряда, и со своими «тряпочками» не расставалась.

— Другая одежда на ней истлевает за пару вздохов, — отозвался Орсег и ласково погладил девушку по голой спине, зацепив шнуровку. Тиселе довольно заурчала и потёрлась щекой о руку лесного стража.

— Ведьма, — по-человечески вздохнул Волк и повёл плечами, как будто сбрасывая накинутый на них плащ. Был он, как и старший брат, одет в старинную одежду, сшитую их матерью — камзол и шоссы, только не зелёные, а серые, и ничего сверх того, ведь стражи не боялись холода. Но на землю упал настоящий плащ на волчьем меху. — Пусть наденет. Там её никто подкармливать не станет, замёрзнет.

Тиселе по-девчоночьи взвизгнула и бросилась к подарку. О таком даре она и не мечтала, не у всякой Заклятой был такой плащ. Тяжёлый и тёплый, он хранил едва ощутимый запах прежнего владельца — не тот, который чуют носом, но тот, который может уловить только страж, ведьма или нежить. Запах его магии.

— Зачем? — спросил Орсег, в упор глядя на брата. Тот пожал плечами.

— А ты разве об одном себе заботишься?

— Я не просил о помощи.

— Но не откажешься, — ощерился Волк. Орсег взглянул на подопечную, которая успела закутаться в плащ и сейчас блаженно мурлыкала.

— Не откажусь. Пойдём, Тиселе, я выведу тебя к кругу цветов. — И, оглянувшись через плечо, брату: — Я видел в их бумагах: есть один недалеко от города магов, у подножья восточных гор. Дня два, и она будет у цели, короче дороги не сыскать.

— А как ей в город попасть? — поинтересовался Волк. — Я слышал, ведьмы даже дороги к воротам не видят, а на стенах обжигаются.