Граница леса - [41]

— Не дождётесь, — по-человечески процедил Орсег. Нежить не отвечала. Эти твари не умели говорить, только преследовать и рвать добычу. Среди Заклятых считалось, что ведьмы занимают место духов-покровителей нежити, и могут заставить этих тварей повиноваться. Так и было, но, в отличие от стражей, ведьмы не могли вселиться в стаю нежити, стать её душой, разумом и чувствами. Не могли ведьмы и вселяться в отдельных тварей, как это иногда делали духи-покровители животных. Но самое главное: потерявший силы страж возвращается к своим истокам, так, Орсег, устав, на время сливался с лесом. Потерявшая силы ведьма пожиралась неблагодарными подопечными. И всё же она могла им приказывать — если бы находилась в сознании.

— Тиселе! — позвал Орсег и встряхнул девушку. — Очнись!

Ответа не последовало. Страж зашипел от бессильной злобы на тётушку и её «сестёр», которые довели ведьму до подобного состояния, но толку от этого не было. На бегу Орсег с размаху налетел на кочку и едва не покатился кубарем. Нежить радостно взвыла и подобралась ближе, но страж злобно ощерился и выровнял бег. Он бы никогда не споткнулся, если бы не впившаяся в руку ведьма, но, если бы не она, ему бы вовсе не пришлось бы бежать.

— Замкнутый круг, — произнёс вслух Орсег. Кочка на тропинке была ровно посередине пути, но сил у стража больше не оставалось. Похоже, пришло время отдирать от руки Тиселе и принимать бой. Там, за поворотом, должна быть удобная полянка, а ведьму можно будет подсадить на дерево. Плохо только, что нежить прекрасно лазает по деревьям…

Когда на тропинку перед Орсегом легла новая тень, до полянки оставалось всего несколько прыжков. Но их-то он и не успевал сделать. Сгорбившись так, чтобы прикрывать девушку от обнаглевшей нежити, лесной страж приготовился броситься на ближайшего противника. Человеческий череп на зверином теле — отвратительное сочетание. Люди не успокаиваются даже после смерти.

Бой был бы последним до самой весны, и всю зиму Орсег едва бы смог пошевелить хоть веточкой, но тут пришла помощь. Волчье тело (и только глаза у него были человеческие) проскользнуло между деревьями, и младший брат, не останавливаясь, схватил преграждавшую путь тварь за горло. Встряхнул и, мотнув головой, отбросил в сторону. На землю нежить осыпалась серой пылью. Волк чихнул, моргнул и поднялся на задние лапы, возвращая себе человеческий облик. Последними поменялись глаза, из людских сделавшись звериными.

— Балбес ты, братец, — непринуждённо, будто их не окружала стая нежити, заметил Волк и протяжно завыл. Твари отозвались — кто визгом, кто и вовсе жалобным скулежом, но убираться не собирались. Убить нежить можно было только волшебным огнём, который несли с собой люди. От всего остального они только рассыпались пылью, чтобы следующей ночью вновь воскреснуть. А в мёртвом лесу появлялись и днём. — Ишь! Обнаглели!

Орсег в ответ только оскалился. Поддержка брата была как нельзя кстати, и оба это знали.

— Балбес, — повторил младший брат и отломил нависавший над тропинкой сук. Прикинул по руке и с размаху опустил на хребет ближайшей твари — скелету, у которого руки росли на месте ног и наоборот. Тварь взвизгнула и рассыпалась пылью, как до того её предшественница. Это послужило сигналом: монстры помельче бросились наутёк, а оставшиеся кинулись на Волка, полагая необходимым разделаться прежде с ним. Младший страж рассмеялся и сбил первого ударом дубинки. — Упрямый дурак.

— Я уже побеседовал с тётушкой, — огрызнулся Орсег, отпрыгнув к ближайшему дереву. Тиселе не сознавала происходящее и не отцепить от его руки её не удавалось. Поэтому лесной страж завёл руку за спину, прижимая ведьму к стволу, чтобы нежить не могла добраться до девушки, и щёлкнул пальцами. В левой руке сама собой выросла дубина, не уступавшая размерами дубине брата. Будь он один, дрался бы клыками и когтями, но хрупкую, как все люди, девушку приходилось прикрывать оружием. Вовремя: к нему уже начали подбираться.

— Можешь же! — с завистью хмыкнул Волк, опуская свою дубину на морду очередного монстра.

— Могу, — не стал спорить Орсег, расправляясь с тварью, подбиравшейся к нему справа. — А ты мог бы и обойтись.

— Чтобы твари меня потрепали? — засмеялся Волк, ловя на дубинку прыжок крупной нежити, похожей на поросший шерстью скелет. — Это ж ты у нас деревянный, а я… сзади, братец!

— Спасибо, — рыкнул Орсег и отпрыгнул. Кинувшаяся на него тварь потеряла равновесие и распласталась на земле. Волк шагнул и ударом ноги сломал ей хребет.

— Кажется, всё, — огляделся он по сторонам.

— Убрались, — согласился лесной страж. — Заклятым стоило бы хоть иногда высовывать носы за двери своего Дома! Ни в одном лесу столько нежити нет, как здесь.

— Зачем им рисковать своими хорошенькими носиками? — засмеялся Волк. В отличие от большинства стражей, он не пошёл на службу ни к одной из сестёр и потому позволял себе не меньше вольностей, чем его старший брат. Сейчас он пестовал не вошедшую в силу молоденькую Заклятую, которой предстояло или вызвать его на поединок воли или распроститься со стражем, едва закончатся годы ученичества. Но дурочек вызывать Волка на поединок воли в Доме не находилось. — У себя они в безопасности, а за порогом… Есть мы, есть договор. Есть ведьмочка, которую всегда можно выдрать за уши.