Граница дождя - [29]
Маша не сразу поняла, о чем это Надюша говорит, какая суббота, а потом ахнула: уже конец октября! На днях Надюшин день рождения. Время вело себя странно: тянулось и мчалось одновременно. Вроде только-только вернулись из Турции, а дальше все застыло в монотонной повторяемости дней. И требуется усилие, чтобы вспомнить, что так было не всегда, а представить, что когда-нибудь будет иначе, — решительно невозможно.
Они с Сережей, чередуясь, старались не оставлять Балюню надолго одну. Надо сказать, Мамонтовы проявили себя с лучшей стороны: бессловесный муж Зинаиды Петровны провел звонок от Балюни к ним в спальню. Мало ли что ночью приспичит. Так что пока ночевать можно было в собственной постели.
Зато взбунтовалась Верочка:
— Я все готова делать: стирать, убирать, покупать. Но одна я с Балюней не останусь!
Маша не пыталась даже возражать, тем паче стыдить, но Верочка распалилась:
— На мою долю еще хватит! Родители будут старые, ты тоже, вот я и буду за вами ухаживать. А сейчас — нет. Ну, презирай меня на здоровье! Да, я боюсь, боюсь, что она начнет умирать. Боюсь!
И в самом деле, она еще девочка, Маше иногда тоже бывало не по себе. Как точно она выразилась: «начнет умирать», боимся мы не факта, а процесса. Все же, скорее в воспитательных целях, Маша возложила на Верочку покупку продуктов. Ей несложно было забежать в магазин, но хотелось включить Верочку в общее дело, почаще заставлять приходить к Балюне. «Ведь она умрет, а Верочка будет мучиться. Пусть лучше хоть чем-то помогает». Как-то, ставя в холодильник Верочкины продукты, обратила внимание на сметану в незнакомой упаковке. Фирма «Новая Изида». И стишок рекламный:
Надо же, глупость какая! Мало того, что по пятам преследуют ее всякие нимфы и мойры, так еще и египетские богини норовят проникнуть в дом.
В субботу у Сережи намечался юбилей главврача, так что возникли проблемы. Выручили опять-таки Мамонтовы. Зинаида Петровна со свойственным ей напором настаивала:
— Идите, идите, развейтесь немножко. А мы за бабулей присмотрим.
Машу резануло это «бабуля». Всегда была «Ольга Николаевна». Смотрят на Балюню, как на ходячий труп. И тут же она осадила себя: «Скотина ты неблагодарная! Не обязаны соседи с ней сидеть».
У Надюши было вкусно и шумно. Зван был и Володя, нашедший общий язык с Надюшиным мужем. Дурачились, даже потанцевали немного.
На улице хлестал дождь. Володя, по счастью, был на машине. Для него не пить в гостях было куда меньшей жертвой, чем добираться домой гортранспортом или голосовать у края мостовой. В машине скоро стало тепло, стучавший по крыше дождь и стекавшие по стеклам потоки воды лишь подчеркивали комфорт внутри.
— Я тебе подарок приготовил. Надо только научить с ним управляться.
Знакомым Маше жестом циркового фокусника Володя вытащил откуда-то коробочку. Она онемела — мобильный телефон!
— Я подумал, мало ли что… Полезная вещь, особенно в теперешних твоих обстоятельствах. О деньгах не беспокойся, я за твоим счетом буду следить.
Честно говоря, Маша очень обрадовалась. Конечно, удобно. А какое славное приобретение для ее сумочки. Но вот что интересно. Она понимала, что Володин жест искренен, но как он был горд, вот-вот лопнет от распиравшего его собственного благородства. «Подло, наверное, так думать, но ведь он не для меня, для себя это сделал».
Она поцеловала Володю. Старается, ведь это вопрос не только денег, надо придумать и захотеть. Красиво… Но почему она вспоминает о Володе, когда он звонит или рядом, а в остальное время его как бы и нет, он не прирос к ней, не стал ее частью. Она ясно понимает, что, исчезни Володя из ее жизни, пропадет какая-то краска, не сможет она себе позволять ставших уже привычными мелких излишеств. И все. Маша не тяготилась этими отношениями, но вновь и вновь в своих не по возрасту наивных полуночных мечтаниях грезила если не о прекрасном принце, то во всяком случае о сильном чувстве. «Я еще могу, я хочу подчинить всю себя, всю свою жизнь ожиданию телефонного звонка или поворота ключа в замке. А потом, чтобы ничего не надо было объяснять, чтобы все остальные люди вокруг существовали как статисты, необходимые для течения жизни своим чередом». С Володей ничего похожего не получалось вовсе не потому, что он был женат, — какая-то нужная пружина не срабатывала. Прямодушная Надюша и здесь была права: «Ты радуйся, что не любишь его, что в плен к нему не попала, от жены он ни при какой погоде не ушел бы. А что бабье твое нутро по страсти плачет — тоже понятно».
По случаю субботы улицы были пусты, и до Машиного дома они долетели минут за десять.
— Я сегодня не тороплюсь. У меня допоздна заседание совета директоров. Отчеты всякие, потом тайное голосование, счетная комиссия. Ну а по окончании, разумеется, банкет.
— Стало быть, Митя в качестве «полка прикрытия» сегодня не понадобится. Как он, кстати? Сто лет ни слуху ни духу.
— Нормально. Слушай, как хорошо, что ты о нем заговорила. А то я все забываю передать. Он сам тебе навязываться стесняется. Но уже давно просил сказать, чтобы ты помнила, что он все-таки врач. Там лекарства какие, уколы, мало ли что.
Репетиция любви, репетиция смерти, репетиция надежды, репетиция богатства, репетиция счастья… Жизнь героини выстраивается из длинной цепочки эпизодов. Как в оркестровой партитуре, в них одновременно звучат несколько голосов, которые только вместе могут создать мелодию. Они перекликаются и расходятся, что-то сбывается, а что-то так и остается в немоте, лишь на нотной бумаге…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Рама для молчания» – собрание изящных, ироничных, порой парадоксальных эссе, написанных как в соавторстве, так и поодиночке. О книгах, прочитанных в детстве, и дневниках Юрия Олеши; о путешествиях – от брянской деревни до просторов Колымы и о старинных московских особняках; о позитивном смысле понятий «тщеславие», «занудство», «верхоглядство» и даже «ночные кошмары».
«Второстепенная суть вещей» – собрание изящных, элегантных, остроумных эссе, написанных Еленой и Михаилом Холмогоровыми в соавторстве и поодиночке. Здесь парадоксальные рассуждения нравственного характера, составившие раздел «Приношение Эразму», размышления о причудливой истории нашего отечества в цикле «О, Русь!». Заметки из летней жизни в тверской деревне вошли в раздел «O rus!..». Мелочи повседневности наполняют ироничные миниатюры рубрики «Быт определяет сознание». Частные воспоминания каждого из авторов собраны в «Мемуарное».
Книга рассказывает о доме, в котором в 1833—1834 годах жил декабрист М. Ф. Орлов, в 1850-х годах располагалась рисовальная школа. Это здание связано и с именем русского писателя А. П. Чехова. В 1920-х годах здесь находился Государственный институт журналистики.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».