Ему было стыдно за Заклятых, которые бросили свою новую сестру одну, совершенно беспомощную и ни к чему не способную, внезапно поняла я. Наверное, ему кажется, он должен был убедить их помочь мне… вот только как?
— Не расстраивайся за меня, страж, я буду необыкновенно счастлива убраться отсюда как можно скорее.
— Как можно скорее не получится, Госпожа, — мрачно ответил страж, — нам придется идти в обход: миновать человеческие поселения.
— В обход, так в обход, не буду спорить.
Новая информация, как ни странно, подняла мне настроение, и будущее виделось более светлым, чем должно бы быть. Во-первых, я все равно пока замуж не собираюсь, соберусь — вот тогда и буду думать. А во-вторых, наверно, можно заставить этого пакостника открыть свое имя или взять клятву обратно. Надо только хорошо поразмыслить. Неужели королевский этнограф не справится с упрямой лесной нечистью?
О пути через лес рассказывать не хочется. Страж выбрал такую дорогу, что мы обошли всех его окрестных коллег. Поскольку даже Заклятым надо есть, мы останавливались у них на ночь, отдыхали, запасались провизией на день или два и шли дальше. Я поражалась: все стражи — без исключения! — были родственниками моему с отцовской стороны.
— Ну у вас и семейственность! — говорила я. — А где твои родственники со стороны матери?
Страж неопределенно хмыкал.
— Их нет, Госпожа. То есть нет среди стражей.
— Как? У твоей матери вообще нет родственников?
— Есть, — ответил как-то страж, — есть сестра. Ты ее видела.
— Да? И кто она?
— Судья Заклятых, которая тебя посвящала.
— Что? Каким образом? Как же так? — захлебнулась я вопросами.
— Когда пропала моя мать, — пояснил страж, искоса поглядывая на меня, — сестра отправилась ее искать… а нашла Заклятых. И прошла посвящение.
— А твоя мать — она так и не нашлась?
— Нет, тетя нашла ее, но мать не захотела возвращаться.
— И что? Что делал твой отец?
— Дома сидел вместе с матерью, конечно, — ответил страж, удивленный моим вопросом.
— Ничего не понимаю.
— А тебе и не надо.
Все они были очень добры ко мне, то есть они так думали. На самом деле меня страшно бесило, как осторожно со мной разговаривает вся эта лесная нечисть: словно я и правда была слабоумной. Бесило, с каким сочувствием они смотрят на моего стража.
Я устала от их доброты и сочувствия, которые мне были вовсе не нужны! Меня не беспокоило, есть ли во мне Сила, нет ли, но терпеть их жалость я больше не могла. Поэтому наши со стражем отношения охладились до невозможности. Невинная фраза: «а вот в этом лесу живет мой двоюродный дядя» или «троюродная бабушка» заставляли меня скрипеть зубами и требовать обойти оную бабушку стороной. Страж обижался, ругался, говорил — не понимает моего упрямства, потом приводил железный аргумент: «а где ты будешь спать, и что ты будешь есть?», и мы шли на поклон к его троюродной бабушке, которая при мне разговаривала со стражем скорбным шепотом, поминутно оглядываясь по сторонам.
Всех этих родственников — по-моему, страж с ними консультировался на тему, нельзя ли как-нибудь мне помочь, но ответы были неутешительны — я обходила в своей каждодневной форме, которая и так мне не шла, а теперь вовсе висела мешком — в лесу я еще и похудела. На требования не позориться и надеть одежду получше, я отвечала — вообще никогда не буду красиво одеваться, ведь теперь в этом нет смысла: все равно замужество мне не светит. И вообще, чихала я на мнение обо мне его родственников вплоть до пятого колена! Им нравится считать меня слабоумной — вот ее они и получат! Сами напросились!
К Эрдо мы добрались, едва только не передравшись. То есть я очень даже хотела залепить ему по физиономии, но меня удерживали два соображения: во-первых, со стража станется дать сдачи, а во-вторых, я была уверена — за нами наблюдают его родственники, растворенные по их обычаю в лесах. Вмешаться не вмешаются, но в следующий раз дальше сеней не пустят.
Эрдо встретила нас на границе своих владений.
Довольно небрежно поприветствовав обожаемого сына, она почти стразу переключилась на меня:
— Элесит, деточка! Как ты?
Я издала чуть слышный стон, который, как страж уже знал, означал: «если ты не уберешь от меня свою родню, я за себя не ручаюсь!»
Эрдо удивленно уставилась на меня.
— Так плохо? — посочувствовала она.
— Мама, Элесит устала, ей надо отдохнуть, — поспешил вмешаться страж.
— Да-да, конечно. — Эрдо поспешно взмахнула рукой, и нам открылся древесный коридор, напрямик ведущий к ее дому. Как мне объяснял страж, они редко так делают, предпочитая передвигаться по лесным тропкам: деревья устают, когда приходится расступаться. Несмотря на раздражение, я почувствовала себя польщенной.
В доме Эрдо проводила меня в комнату, в которой я жила в свой прежний визит. Я удачно симулировала смертельную усталость, и Хозяйка поспешила откланяться, оставив меня, наконец, одну.
Ненадолго: не успела я присесть на кровать, как в комнату ворвался страж.
— Госпожа, кончай свой спектакль!
— Чего тебе надо?
— Кого ты из себя строишь? Неужели ты хотя бы здесь не можешь не валять дурака?
— Оставь меня в покое, страж, — велела я. — Между прочим, я действительно устала.
