Ярослав вскочил на ноги, но Хронин, как будто этого не заметил. Он скорчился на кровати, хватаясь за горло и хрипя, выкрикивая отдельные несвязные фразы.
— Душат! Они меня душат! Не дайте им!
Чей-то смех заставил Ярослава вздрогнуть. Обернувшись, он увидел, как второй пациент, до сего времени никак не дававший знать о себе, сейчас сидел на кровати и, указывая на него пальцем, скалился, заливаясь истерическим, пронзительным смехом.
«Дурдом какой-то» — пронеслось в голове Ярослава. Вторая мысль была: «Так это он и есть!»
— Сестра! — крикнул он, распахивая дверь в коридор. — Кто-нибудь!
— Что случилось? — раздался голос сзади.
Алена!
Её глаза удивленно расширились, когда она узнала его, потом гневно сузились.
— Вы! — возмущенно воскликнула она. Потом перевела взгляд на бьющегося на кровати Хронина и, ахнув, бросилась к нему.
— Галоперидол, четыре кубика! — бросила она побежавшей медсестре. — И реланиум!
— Все хорошо, Эдуард Христофорович, все хорошо, — приговаривала она, придерживая его, пока сестра сноровистыми движениями вводила иглу в вену. — Успокойтесь, вы в больнице, вам ничто не угрожает…
Хронин и правда, присмирел, и теперь уже ничего не говорил, только дышал тяжело, постепенно расслабляясь.
Ярослав поймал его взгляд, но теперь он был пустым, словно тот не узнавал его. Секундой спустя веки его опустились, грудная клетка мерно поднималась и опускалась, Хронин спал.
— Что… вы… здесь… делаете?! — Алена задыхалась от гнева. — Кто вам позволил сюда приходить?!
— Вообще-то, нам этого пациента дали на клинический разбор! — огрызнулся Ярослав.
— Вы спровоцировали у него приступ! — яростно прошипела Алена.
— Может, хватит мне выкать?! — взорвался Ярослав. Абсурд происходящего, словно какая-то зараза распространявшийся вокруг него в этот день, уже достал его до печенок. — Если я чем-то обидел тебя, или что-то сделал не так — просто скажи, объясни по-человечески, в конце концов!
Краем глаза он заметил, что медсестра, открыв рот, наблюдает за ними, забыв про пациента.
Видимо, Алена тоже обратила на это внимание.
— Юля, — сказала она сестре, не сводя глаз с Ярослава, — кажется, этому студенту тоже потребуется доза галоперидола. Двойная. У нас ведь есть свободные койки?
— Полно! — с энтузиазмом отозвалась Юля. — Особенно, в женском отделении!
— Идите в аудиторию, молодой человек, — бросила Алена. — А с вашим преподавателем я еще поговорю.
Ярослав посмотрел на её раздувшиеся ноздри, потом на глядевшую с неподдельным интересом медсестру, снова на Алёну, и, кипя от злости, развернулся и зашагал прочь из палаты.
К тому времени, когда он вернулся в учебный класс, половина одногруппников вместе с доцентом еще отсутствовала.
Чувствуя необходимость привести мысли и чувства в порядок, он спустился на первый этаж и вышел на крыльцо, чтобы подышать свежим воздухом, где наткнулся на Селезнева, безмятежно дымящего сигаретой.
— Ну как, пообщался вдоволь? — усмехнулся он при виде Ярослава. — Обрел родственную душу?
— Дай-ка и мне, Сань, — вместо ответа попросил Ярослав.
Тот удивленно хмыкнул, протягивая пачку. — Случилось чего? Ты что-то сам на себя непохож сегодня.
— Случилось… — Ярослав глубоко затянулся и закашлялся от непривычно крепкого дыма. — Видимо, действительно, непохож, если собственная девушка делает вид, что не знает тебя.
Выслушав его сбивчивый и эмоциональный рассказ, Селезнев протянул: — Да, дела.
— Думаешь, со мной что-то не так? — задал Ярослав мучивший его вопрос. — Может, у меня уже действительно крыша едет?
Саня махнул рукой. — Да брось! Обычное переутомление после смены. Со мной похожее бывало — как-то после восьми часов в операционной по пульту телевизионному разговаривать пытался. Долго довольно, причем, пока коллеги ржать не начали.
— Тогда что происходит? Почему она так себя ведет?
Селезнев выпустил струю дыма из ноздрей. — Женщины! — философски сказал он. — Кто их разберет? Может, ты новую стрижку не оценил, или, там, про годовщину отношений забыл. Моя как-то неделю дулась, когда я молоко обезжиренное по ошибке купил. Решила, типа, намек был, что она толстая. И ведь не объясняла ничего!
Ярослав невольно улыбнулся, испытывая некоторое облегчение. Конечно, Селезнев прав — Алена явно на что-то разозлилась, и, видимо, сильно. Понять бы еще на что.
— А может, ей не хочется ваши отношения светить на кафедре, — продолжал рассуждать Селезнев. — Такое тоже бывает.
— Хм. Об этом я не подумал, — признал Ярослав.
— Ну вот! А её это, скорее всего, и бесит, — заключил Селезнев.
— Подожди, — Ярослав нахмурился, — а как же Марья? Я ведь помню, что она вела у нас занятия…
— Вела, — подтвердил Селезнев, снова затягиваясь, — замещала пару занятий Лебединского, когда он на конференции был. Это у тебя все перепуталось с твоими дежурствами и отношениями. Ты на скольких семинарах был-то?
— Не помню, — честно признался Ярослав.
— Вот то-то, — усмехнулся Селезнев. — Ладно, пошли — пора, небось, уже.
К тому времени, когда они вернулись, все были в сборе.
Доцент благосклонно выслушивал доклады, внося замечания и поправки по ходу обсуждения. Когда дошла очередь до них с Селезневым, он слегка нахмурился.
