Гранатовые джунгли - [9]

Шрифт
Интервал

- Молли, выпусти меня из подвала!

- Не выпущу, пока ты не пообещаешь меня отпустить. Пока не пообещаешь, что я не буду сидеть дома и учиться шить.

- Ничего я тебе не стану обещать!

- Тогда сиди в этом подвале до второго пришествия.

Я вышла, таща Лероя за собой, и хлопнула дверью так, чтобы она услышала. Никого не было дома. Флоренс была на рынке в Западном Йорке, Тед на станции «Эссо», а Карл с Эпом на работе. Кроме нас с Лероем, никто не слышал, как она колотит в дверь и вопит что есть мочи. От ее криков Лерою все еще было не по себе. 

- Она там умрет. Выпусти ее. Она в темноте ослепнет. Молли, пожалуйста, выпусти ее!

- Ничего она там не умрет, и не ослепнет, и я ее не выпущу.

- А что это она говорила, что ты не ее ребенок? Что ты животное?

- Она сама не знает, о чем говорит. Так, говорит наобум, и все. Плюнь ты на это.

- Но ты ведь не похожа ни на нее, ни на Карла. Ты ни на кого из нас не похожа. Может, ты и не ее. У тебя одной в Долине черные волосы и карие глаза. Может, она тебя нашла в тростниках, как Моисея.

- Заткнись, Лерой, - он напал на след, теперь все равно бы узнал, рано или поздно, раз уж Кэрри выпустила кота из мешка, и я решила ему рассказать. - Она правду говорит. Я не ее, я вообще ничья. У меня нет ни отца, ни матери настоящих, и тебе я не взаправдашняя сестра. И дом этот - не мой дом. Только это все неважно. Это ей важно, когда она на меня злится. Тогда она говорит, что я ублюдок. Но мне это совсем не важно. Все равно же мы брат с сестрой. Кровь - это то, о чем говорят старики, чтобы всех остальных помучить. Лерой, тебе ведь все равно, правда?

Лерой так и согнулся под весом этих новостей.

- Если мы не брат с сестрой, тогда кто мы с тобой? Мы ведь должны кем-то быть друг другу.

- Мы друзья, хотя можем быть и братом с сестрой, ведь мы все время вместе.

- А что значит - ублюдок? Какая разница между тобой и мной, если ты не от Кэрри и Карла?

- Это значит, что твоя мать, Дженна, была в браке с Эпом, когда ты родился, а моя мать, кто бы она ни была, не была в браке с моим отцом, кто бы он ни был. Вот это и значит.

- Черт. Молли, а что значит - быть в браке?

- Бумажка такая, вот, по-моему, и все. Некоторым даже не приходится стоять перед священником, так что ничего общего с религией в этом нет. Можно явиться в муниципалитет и записаться, как вот дядя Эп записался во флот. Потом вы слышите, как над вами говорят слова, и оба подписываете эту бумажку, и вот, вы поженились.

- А мы можем пожениться?

- Конечно, только надо быть старыми, лет хотя бы по пятнадцать или по шестнадцать.

- Это всего четыре года, Молли. Давай с тобой поженимся!

- Лерой, нам не нужно жениться. Глупо жениться, когда мы и так все время вместе. И вообще я не выйду замуж.

- Все выходят замуж и женятся. От этого никуда не денешься, все равно что от смерти.

- А я не буду.

- Ну, не знаю, Молли, ты себе готовишь тяжелую жизнь. Говоришь, что станешь доктором или прославишься. Потом говоришь, что не выйдешь замуж. Хоть что-нибудь ты должна же делать, как все? Иначе тебя никто любить не будет.

- А мне неважно, любят меня или не любят. Дураки они все, вот что я думаю. Я сама себя люблю, только это мне и важно.

- Большей глупости в жизни не слышал. Сам себя кто угодно любит. Правда, Флоренс говорит, надо научиться не так сильно любить себя, а больше любить других людей.

- С каких это пор ты слушаешь, что говорит Флоренс? Если я себя не люблю, то я и никого любить не смогу. И точка.

- Молли, ты с ума сошла. Себя каждый любит, говорю тебе.

- Да что ты говоришь, умная голова? А сам-то ты очень себя любил, когда говорил Кэрри, что пойдешь на улицу, а меня оставишь взаперти, наедине со швейной корзинкой?

Лерой покраснел от стыда. Я попала в точку. Он сменил тему, чтобы избавить себя от необходимости думать об этом дальше.

- Если ты не выйдешь замуж, то и я не женюсь. Зачем вообще люди женятся?

- Чтобы можно было трахаться.

- Что? - у Лерой даже голос сорвался.

- Трахаться.

- Молли Болт, это грязное слово.

- Грязное не грязное, а так оно и бывает.

- А ты знаешь, что это такое?

- Точно не знаю, но вроде бы надо снимать всю одежду и путаться друг с другом. Помнишь, как Флоренс бесилась, когда те две собаки спутались между собой? Вот это оно и есть, по-моему. Не знаю, почему все этого так хотят, у тех собак был вид не очень-то счастливый. Я знаю, что это такое, потому что видела грязные книжки, которые Тед прячет под матрасом. Ты бы их видел! Стошнило бы тебя, как пить дать.

- Грязные книжки?

- Ну да, Тед их читает с тех пор, как у него стал голос ломаться. Если хочешь знать, по-моему, у него и мозги так же ломаются.

- Как ты выяснила, что он их читает?

- Выследила. После того, как ты засыпаешь, он снова зажигает свет, я и поняла, что он чем-то занимается, и подглядела за ним. Он читает. А в этом доме нет больше книг, кроме Библии и наших учебников. Ясно, что он не их читает.

- Ты и правда умная, Молли, - с восхищением сказал Лерой.

- Да уж знаю.

К этому времени Кэрри перестала кричать и стучать.

- Пойдем, посмотрим, может она согласится.

Слабый всхлип послышался из подвала, когда я постучалась.


Еще от автора Рита Мэй Браун
Одного поля ягоды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.