Графиня Кейт - [53]

После обеда Кейт отправилась с теткой в магазин, а оттуда они заехали за дядей, который к этому часу должен был уже закончить свои дела у адвоката. Упоминание об адвокате насторожило юную графиню, которая по-прежнему внутренне трепетала при мысли о лорде-канцлере, и теперь, когда они с теткой ехали по мирной улице, где жил адвокат, пылкое воображение рисовало ей страшные картины: вот она попала в заговор, и сейчас ее передадут в когти лорда-канцлера.

Впрочем, миссис Умфревиль невольно облегчила переживания Кейт, задав вопрос о семействе Вардуров. Юная графиня, отвлекшись от мрачных мыслей, пустилась в красноречивый рассказ об обитателях дома священника и даже не заметила, как они оказались у двери адвоката. Дядя Джайлз уже ожидал их, и все вместе они отправились в гостиницу.

Всю дорогу полковник беседовал с женой о посещении адвоката, лишь изредка бросая на Кейт короткие взгляды. Девочке показалось, что разговор гораздо больше относился к ней, нежели к делам Умфревилей. Глядя в окно, она старалась уловить смысл беседы, но безуспешно.

Возвратившись в гостиницу, миссис Умфревиль нашла на своем столе записку.

— Мне лучше туда поехать без промедления, — сказала она, прочитав ее и передав мужу.

— Не будет ли это для тебя слишком тяжело? Перенесешь ли ты? — спросил дядя очень тихо, и Кейт заметила в его лице то же самое сдержанное нервное подергивание, которое уже видела, когда полковник остался наедине со своей сестрой Джейн.

— Я справлюсь! — с жаром ответила тетка. — Для нее это будет таким утешением… Поеду тотчас же!

Миссис Умфревиль растолковала Кейт, что полученная записка была от бедной больной леди, сын которой находился у них в полку в Индии. Этой женщине хотелось о нем что-нибудь узнать, но завтра она должна уехать из города.

— Что бы тебе дать, чтобы ты не скучала в мое отсутствие, душа моя? — спросила миссис Умфревиль. — Боюсь, что наши книги тебе покажутся неинтересными…

Кейт очень хотелось попросить тетку, чтобы та взяла ее с собой и позволила посидеть в экипаже, пока сама будет наносить визит. Так будет лучше, чем остаться один на один со страшными черными усами! Но Кейт не высказала тетке свою просьбу, боясь расстроить ее.

— Пожалуйста, позвольте мне написать письмо Сильвии, — сказала она вместо этого.

Миссис Умфревиль заботливо устроила девочку у маленького столика, дав ей лист бумаги и письменные принадлежности, и уехала.

Полковник тоже принялся что-то писать. Кейт не смела заговорить с ним, но начала посматривать на дядю исподлобья и увидела, как он положил вдруг перо и так глубоко вздохнул, как она еще не слышала, чтобы он вздыхал при жене. Казалось, ему было так тяжко, что перенести этого он не мог.

Кейт почувствовала сильную жалость к дяде. Ей хотелось подойти к нему, взять его за руку и поцеловать, но она не решилась, боясь показаться нескромной или навязчивой.

Через некоторое время дверь отворилась, и слуга доложил о лорде Лапоэре.

Кейт привстала, но давние друзья обнялись, даже не обратив на нее внимания. Лорд Лапоэр, с полными слез глазами, проговорил срывающимся от волнения голосом:

— Джайлз, дорогой мой! Как я рад, что ты снова на родине! Прими мои соболезнования… Как Эмили?

— Она совершенно здорова, — ответил полковник спокойным голосом, но его лицо исказила судорога. — Поехала повидаться с миссис Дьюси, матерью того молодого человека из моего полка, что был ранен вместе с нашим Энтони. Эмили ухаживала за ним в госпитале.

— Не будет ли эта встреча для нее слишком тягостной? — осторожно поинтересовался лорд Лапоэр.

— Ни одно доброе дело не будет для Эмили в тягость, — ответил полковник, и голос его дрогнул.

Кейт тихонько уселась на стул. Она осознала, что ей не следует сейчас привлекать к себе внимание, и ее это нисколько не обидело. День, проведенный здесь, почти заставил ее забыть о том, что она графиня. Она чувствовала себя обыкновенной маленькой девочкой.

Друзья были слишком заняты друг другом, чтобы думать о Кейт. Она сидела в сторонке, они же разговаривали, придвинув свои стулья к огню и близко нагнувшись друг к другу.

Кейт понимала, что прерывать их не нужно. Дядя знал о том, что она находится в комнате, следовательно, может слышать их разговор. Девочке же давно хотелось узнать, что случилось с Фрэнком и Энтони Умфревилями, только она не смела об этом ни у кого спросить.

Оказалось, что сыновья полковника, прежде чем отправиться в полк, оставались в Англии у лорда Лапоэра, который заменил им отца. И теперь полковник рассказывал своему другу о том, как они воевали в Индии. Он говорил об их храбрости и особенно о терпении и хладнокровии Энтони во время его продолжительной и тяжкой болезни. О том, как он, не заботясь о себе, умолял отца ни в коем случае не покидать своего поста и, уже не надеясь на выздоровление, терпеливо покорился своей участи. И о том, как он умер по дороге в Англию, беспокоясь только об одном — о родителях.

— И как Эмили это перенесла? — спросил Лапоэр.

— Довольно стойко, — ответил полковник. — Энтони всегда говорил, что там, где нужно оказать кому-нибудь помощь, она никогда не упадет духом. В первые дни я был совершенно убит горем, и она сидела возле меня. А потом, когда мы возвращались в Англию, на нашем корабле оказалась одна бедная, молодая, но больная женщина, за которой Эмили ухаживала день и ночь.